гостеприимство и истинное гостеприимство, и я всегда считал, что сумел с детства внушить тебе понимание различий между подобными вещами.
– Папа, Тео просто заигрывал со мной, а я решила заставить его раскрыть карты.
– Ничего подобного, – пожал плечами Тео.
Каблук Мишель опустился на его ногу ровно одним мгновением позднее.
– Еще как разыгрывал. Честно, папа, я просто… шутила.
– Об этом мы поговорим позже, юная леди! – бросил Джейк я, повернувшись, удалился.
– Тео заигрывал? – вмешался Ноэ. – Да вы шутите!
– Он действительно заигрывал.
– Мы говорим о том типе, что стоит у вас за спиной? Тео Бьюкенене?
– Да.
– Трудно поверить. Он никогда не умел заигрывать с девушками.
– Ошибаетесь, он настоящий мастер этого дела, – настаивала она.
– Да? Значит, все дело в вас, Я только что сказал Джейку, что впервые за пять лет вижу на Тео что-то другое, кроме костюма с галстуком. Сколько я его знаю, он всегда был трудоголиком. Может, это вы будите в нем самое плохое?
Мишель отступила и врезалась в Тео. Она не думала бежать, но ей не нравилось, что путь отрезан.
– Не могли бы мы сменить тему? – резко спросила она.
Ноэ, очевидно, пожалел ее.
– Разумеется. Тео сказал, что вы доктор.
– Совершенно верно.
Слава Богу, она вновь оказалась на твердой почве. Может, у Ноэ какие-то проблемы со здоровьем, и он просит ее совета. Хоть бы так и было.
– А в какой области?
– Она хирург, – пояснил Тео.
– Не слишком ли вы молоды, чтобы играть с ножами? – ухмыльнулся Ноэ.
– Она оперировала меня.
Ноэ пожал плечами и подошел ближе.
– Потанцуйте со мной. Мы найдем чудную песню Уилли Нелсона и поближе узнаем друг друга.
Он обнял ее за плечи и повел в бар. Тео, нахмурясь, наблюдал знакомую картину. Ноэ был известным бабником, и на его счету числилось больше завоеваний, чем у Чингисхана. Однако Тео совсем не нравилось, что он распустил хвост перед Мишель.
– Вы любите Уилли Нелсона? – оживилась девушка.
– Конечно. Кто его не любит?.. Мишель оглянулась на Тео.
– У вашего друга хороший вкус.
Принципиальная девчонка.
– Могу я задать вам вопрос? – неожиданно встрял Ноэ.
Она была так счастлива, что преодолела смущение и взяла себя в руки! И поэтому порывисто бросила:
– Спрашивайте о чем угодно!
– Видите ли… я кое-чего не понял…
– Что именно?
– Существует ли какой-то другой секс, кроме самого низкого пошиба?
Глава 24
Камерон понимал, что испохабил все дело, но не собирался признавать это вслух. Он прислонился к стенной панели, низко опустив голову, пока Джон, Даллас и Престон разносили его в пух и прах. Компания собралась в библиотеке Джона: здесь можно было не опасаться, что кто-то услышит.
– Как по-твоему, сколько времени понадобится доктору, чтобы вспомнить, где она видела тебя впервые? Ты же был на похоронах Кэтрин! – разорялся Престон, вскочив со стула и яростно колотя мощным кулаком по собственной ладони. У него не хватило терпения сесть, и он принялся метаться по комнате.
– Она не вспомнит, – пробормотал Камерон. – Я к ней и близко не подходил на похоронах. Кроме того, меня тошнило от бесконечного ожидания, и я подумал, что стоит рискнуть.
– Что значит «стоит рискнуть», жирная ты задница? – взорвалась Даллас. – Ты не раздобыл письмо, и теперь его ищут по всей больнице. Ты совершенный идиот, Камерон. Это все спиртное. Оно сожгло твои мозги.
– Ты подверг нас всех опасности! – заорал Престон, останавливаясь перед ним.
– Иди в жопу! – не остался в долгу Камерон.
– Успокойтесь, – велел Джон. – Даллас, позвони Монку. Прочитаешь ему отчет.
Монк сидел в своем микроавтобусе, ожидая, пока доктор с любовником выйдут из «Лебедя». Его машина была надежно спрятана между двумя фургонами, в самой глубине автостоянки. Перед ним в следующем ряду находились еще четыре машины. Несмотря на влажную духоту, Монк не включал кондиционер. Правда, все четыре окна были опущены, и комары пожирали его заживо. Однако по сравнению с необходимостью торчать в кустах, наблюдая за домом доктора, и молча страдать от кишевших по всему телу жучков и всяческих паразитов условия были просто роскошными.
Он как раз подумывал позвонить Даллас и сообщить о последних событиях, но решил подождать до возвращения в мотель. И тут его сотовый завибрировал.
– Слушаю.
– Бьюкенен – правительственный прокурор. Монк резко вскинул голову.
– Повторите, пожалуйста.
– Сукин сын работает на министерство юстиции.
Ожидай неожиданного. Монк набрал в грудь воздуха и внимательно выслушал весь отчет. В какую пакость втянул его «Соуин-клуб»?
В трубке слышались сразу несколько голосов.
– Где вы? – спросил Монк.
– В доме Джона. Мы все тут.
– Кто это так орет?
– Престон.
Монк расслышал еще чей-то крик. Должно быть, Камерон.
Монк брезгливо поморщился. Ведут себя, словно крысы в яме, готовые растерзать друг друга за кусок мяса. Если бы на кону не стояла такая куча денег, Монк наверняка бы постарался отделаться от этой компании и смыться, пока не поздно. Камерон уже стал чем-то вроде оторвавшейся во время шторма корабельной пушки, и, судя по тому, какая там идет свара, недолго ждать момента, когда остальных тоже ждет крах.
– Неужели нельзя было сообщить сразу? – недовольно буркнул он. – Вы потратили драгоценное время.
– Вы сами сказали, что он футбольный тренер… нет, вы правы. Я не стану искать оправданий или винить вас. Мне следовало бы проверить все немедленно.
Монк, несколько умиротворенный тем, что Даллас так легко взяла на себя вину, не стал возражать.
– Когда вы можете покончить с ним? – спросила она.
– Дайте подумать. Терпеть не могу, когда меня торопят. Такие вещи нужно тщательно планировать, и я отказываюсь Действовать с кондачка. Поспешность ведет к лишним ошибкам. Но если ваши сведения верны…
