Эрл Стенли Гарднер
«Дело игральных костей»
Глава 1
Откинувшись в кресле, Перри Мейсон с явным отвращением смотрел на кипу утренней почты. Наконец он поднял глаза на стоявшую рядом секретаршу:
— Черт возьми, Делла, ну неужели ты не могла подыскать для меня что-нибудь более интересное?
— Это лишь та корреспонденция, — невозмутимо ответила Делла Стрит, — которую, на мой взгляд, необходимо просмотреть вам самому, шеф.
Мейсон с недовольным видом отодвинул от себя письма:
— Слушай, Делла, терпеть не могу иметь дело с письмами, в них нет души. Гораздо приятнее общаться с людьми и решать их проблемы.
Делла Стрит озадаченно смотрела на гору корреспонденции, стараясь не замечать чарующей мальчишеской улыбки Мейсона.
— Извините, шеф, но нельзя получать от жизни одни удовольствия. Нельзя все время есть десерт, иногда можно обойтись и бутербродами.
— Какой там десерт, Делла, — отозвался Мейсон, — я жажду мяса, и побольше. Ну, ладно, не будем препираться. Перестань дуться и скажи, кто-нибудь ожидает в приемной?
Делла Стрит, вздохнув, ответила:
— Мисс Лидс, мисс Миликант и мистер Барклер. Они по одному делу, но мисс Лидс хотела бы поговорить с вами несколько минут, до того как вы примете остальных.
— Что у них за дело?
— Богатый человек, чьими деньгами хотят завладеть родственники.
— Не люблю я богатых людей, — недовольно произнес Мейсон, засовывая руки в карманы, — я люблю людей бедных.
— Это почему же? — с интересом спросила секретарша.
— Богатые, — наставительно ответил Мейсон, — слишком много беспокоятся по пустякам. У них поднимается давление, когда стоимость акций падает хотя бы на один пункт. Бедные же занимаются действительно делами насущными: любят, добывают пищу, совершают подлоги и растраты — дела, которым они отдаются всецело, со всей душой, а это заслуживает уважения.
— Я сказала им, что вы вряд ли заинтересуетесь их делом, — произнесла Делла Стрит, — что ваша специализация — это выслеживание.
Мейсон потерся подбородком о запястье и задумался. Наконец произнес:
— Тем не менее я приму мисс Лидс. Она разожгла мое любопытство. Три человека приходят вместе. Один из них хочет, чтобы я принял его перед двумя остальными… Пригласи ее, Делла.
Делла Стрит многозначительно кивнула на кипу почты.
— Отвечу днем! — пообещал Мейсон. — Давай сначала поговорим с мисс Лидс.
Секретарша выскользнула в приемную и сразу же вернулась с женщиной, чья нервная походка свидетельствовала о нетерпеливом характере.
— Филлис Лидс, — представила ее Делла Стрит. Филлис Лидс подошла к столу Мейсона и с интересом посмотрела на знаменитого адвоката живыми голубыми глазами.
— Я вам очень благодарна, мистер Мейсон, за то, что вы нашли время принять меня, — произнесла она после того, как секретарша вышла.
Мейсон кивнул.
— Присаживайтесь, — предложил он, — и расскажите о вашем деле.
Мисс Лидс опустилась на краешек большого кожаного кресла, стоящего сбоку от стола Мейсона.
— Мне нужно буквально одну-две минуты, я лишь хочу изложить суть дела.
Мейсон открыл шкафчик и извлек из него небольшой поднос, на котором лежали сигареты четырех самых известных марок.
— Вы курите? — спросил он.
— Благодарю, — ответила Филлис Лидс и взяла сигарету. Прикурив от спички, поднесенной Мейсоном, она сделала глубокую затяжку, выпустив дым из ноздрей, а затем быстрым нервным движением вынула сигарету изо рта.
— Я пришла к вам по поводу моего дяди Олдена, Олдена Е. Лидса.
— Что же с ним произошло? — поинтересовался Мейсон.
— У меня есть два двоюродных брата и два дяди, — продолжала мисс Лидс. — Дядя Олден всегда считался в нашей семье «белой вороной». Когда ему исполнилось четырнадцать лет, он убежал из дома и ушел в море. Никто не знает, где он был и что делал. Он сам не любит рассказывать о своих приключениях, но известно, что побывал он всюду. Когда мне было пятнадцать лет, дядя Олден вернулся и поселился здесь. Я думаю, что все семейство воротило бы от него нос, не узнай оно, что тот чрезвычайно богат.
— Сколько лет вашему дяде Олдену? — спросил адвокат.
— Семьдесят два, я полагаю. Он был старшим из братьев. Сейчас я живу в его доме, веду большинство его финансовых дел и занимаюсь его корреспонденцией.
Мисс Лидс замолчала.
— Продолжайте, — ободрил ее Мейсон. Филлис Лидс возобновила свое повествование:
— Я хочу обратить ваше внимание на некоторые факты. Дядя Олден никогда не был женат. Недавно он встретил женщину по имени Эмили Миликант. Она сейчас дожидается в приемной. Дядя Олден очень к ней привязался. Мои родственники тут же почувствовали, что его состояние ускользает от них, и поэтому хотят объявить дядю Олдена неправоспособным.
— Ну, а что же вы сами думаете по этому поводу?
— Я думаю, что деньги принадлежат только дяде Олдену, и он волен поступать с ними так, как ему заблагорассудится.
— Вы дружите с Эмили Миликант?
— Да в общем-то, нет.
— Но вы были бы рады за них, если бы они поженились?
— Нет, — ответила мисс Лидс, — не совсем. Но я очень хочу, чтобы дядя Олден был волен поступать так, как он хочет.
— Так чего же вы в таком случае хотите от меня? — спросил Мейсон.
— Существует ли такой закон, согласно которому человек может распоряжаться своей собственностью, не смотря на то, что его голова не совсем в порядке, а этим могут воспользоваться другие?
— Что-то подобное существует, — ответил Мейсон, а Филлис Лидс продолжила:
— Мои родственники пытаются доказать, что дядя Олден может быть обманут.
— Каким образом, например?
— Я хочу, чтобы об этом вам рассказала Эмили Миликант. Но перед этим мне бы хотелось сказать вам вот что. Я думаю, она собирается выйти замуж за дядю Олдена. Я попросила Неда Барклера, одного из самых близких друзей дяди Олдена, который знал его еще по Клондайку, прийти вместе с нами.
— Могу я попросить их сюда? — осведомился Мейсон.
— Да, пожалуйста.
Мейсон поднял телефонную трубку и произнес:
— Попросите, пожалуйста, мисс Миликант и мистера Барклера пройти ко мне.
Он положил трубку на место и повернулся к двери, ведущей в приемную.
Было совершенно очевидно, что Эмили Миликант пыталась сохранить остатки увядающей
