— Я не согласен с вами, — заявил судья. — Этот вопрос поможет понять намерения части свидетелей. Очевидно, если Олдена Лидса признают виновным, то его женитьба будет расстроена, что весьма выгодно для родственников. Можете отвечать на вопрос, мистер Лидс.
— Был разговор насчет того, чтобы меня назначить опекуном.
— Шла ли при этом речь, что это для вас выгодно? Несколько секунд Фриман Лидс тяжело молчал.
— Нет, — наконец ответил он.
— И не было разговора о том, что вы унаследуете часть его состояния?
— Нет, — ответил Лидс после некоторого колебания.
— Обвиняемый — ваш старший брат?
— Да.
— Сколько вам было лет, когда он ушел из дома?
— Мне было семь лет.
— И когда вы с ним снова встретились?
— Около пяти лет назад.
— И все эти годы вы не поддерживали с ним связи?
— Нет.
— И даже не слышали о нем?
— Нет.
— И не знали, где он находится?
— Нет.
— Откуда же вы знаете, что обвиняемый — ваш брат? — подвел итог адвокат.
— Я узнал его, — ответил Лидс. Мейсон хитро улыбнулся.
— А вы узнали бы брата, — учтиво осведомился он, — если бы он разорился?
По залу пронесся шепот. В двух или трех местах раздался смех.
Судья Кнокс сказал, с трудом сдерживая улыбку:
— Суду надо вынести решение, поэтому мы не можем допустить веселья в зале. Дело очень серьезное, поэтому попрошу публику сдерживать свои эмоции. Отвечайте на поставленный вопрос, мистер Лидс.
— Конечно, — подтвердил тот, — я бы его узнал и в этом случае.
— А если бы он появился у вашего черного входа оборванный, с сумой через плечо и попросил у вас хлеба, вы полагаете, что и тогда узнали бы в нем брата, с которым расстались давным-давно? — продолжал Мейсон.
— Да, несомненно.
— Где вы впервые встретились с братом после разлуки, мистер Лидс?
— Олден Лидс приехал ко мне домой.
— На такси?
— Да.
— И что он сказал вам?
— Он спросил, еще не входя в дом, помню ли я его и не может ли он у меня немного пожить, и после небольшой паузы спросил: «Разве ты не помнишь своего родного брата, Олдена Лидса?»
— Понятно! — с улыбкой ответил Мейсон. — А сколько времени длилась эта пауза, то есть с момента его вопроса о том, помните ли вы его, до того, как он попросил разрешения остановиться у вас?
— Минута или две.
— И за это время вы его не узнали?
— Я просто не был абсолютно уверен.
— Понятно. И вы его узнали после того, как он назвал свое имя?
— Я пригласил его в дом.
— И обвиняемый вошел?
— Да.
— И вы с ним поговорили?
— Да, мы говорили примерно около часа.
— Именно тогда он сообщил вам, что нашел золото на Клондайке?
— Он просто сказал, что живет очень хорошо.
— И это, — заметил Мейсон, — окончательно вас убедило, что он — ваш брат?
— Нет, это не так, — ответил Лидс.
— Почему же не так?
— Я узнал его.
— Когда же?
— Сразу, как увидел.
— Еще до того, как он вошел в ваш дом?
— Да, конечно.
— Но ведь вы не назвали его по имени и не сразу впустили? — уточнил адвокат.
— Да, не сразу.
— Вы с ним поздоровались за руку?
— Я уже не помню.
— Кто-нибудь еще присутствовал при этом разговоре?
— Да, но, правда, не с самого начала.
— Кто же это был?
— Джейсон Кэрролл.
— Вы представили обвиняемого Джейсону Кэрроллу?
— Да.
— Помните, что именно вы тогда сказали?
— С тех пор прошло пять лет, — запротестовал свидетель. — Трудно упомнить все подробности по истечение такого времени.
— Да, — согласился Мейсон, — но не для человека с такой замечательной памятью, как у вас. В начале допроса вы сообщили, что вам шестьдесят пять лет. Значит, когда вы встретились с братом, вам было около шестидесяти. Перед этим вы видели его, когда вам было семь, и узнали, несмотря на прошедшие пятьдесят три года. Это так? — Выражение лица адвоката выдавало его торжество.
— Да… Да.
— Что же вы сказали Джейсону Кэрроллу? «Джейсон, это — мой брат Олден»?
— Я не помню.
— Дело в том, — заявил Мейсон, — что вы, очевидно, сказали что-то вроде: «Джейсон, этот человек утверждает, что он — твой дядя Олден».
— Да, наверное, что-то в этом роде.
Мейсон улыбнулся.
— У меня все! — заключил он. Киттеринг хмуро произнес:
— Следующим будет давать показания Оскар Бейкер… Я должен попросить извинения у суда за то, что не направил свидетелям официальных вызовов, и некоторые из них попросили освободить их от обязанности давать показания, поэтому позже мне самому придется дополнить рассказ.
— Мы предоставим вам такую возможность, — сказал судья Кнокс. — Суд заслушает всю имеющуюся информацию по этому делу.
— Оскар Бейкер, — объявил Киттеринг.
Парень лет двадцати двух — двадцати пяти с нездоровым, желтоватым цветом лица, в экстравагантной одежде из самых дешевых магазинов, проследовал через зал заседаний и был приведен к присяге. Его имя — Оскар Бейкер, профессия — официант, возраст — двадцать три года, снимает комнату.
— Где вы работаете? — спросил Киттеринг.
