телеграмму с одной из пригородных станций. Я сел за телефон и распорядился, чтобы на каждой промежуточной станции в вагон садился другой человек и не спускал с них глаз.
— Надо добиться, чтобы они не возвращались.
— Мне Делла так и передала, — сказал детектив. — Только я не уверен, что понял ход твоих мыслей.
— Я хочу, чтобы они все время боялись преследования, — пояснил Мейсон. — Пусть твои люди иногда даже расшифровывают себя. Одновременно я хочу, чтобы мне был известен каждый их шаг, их имена, под которыми они фигурируют в гостиницах. Мало того, мне нужны фотокопии регистрационных журналов.
— То есть ты добиваешься, чтобы они знали, что кто-то идет по их следу? — уточнил Дрейк.
— Да, но делать это нужно умно. Пусть они считают, что преследователи плутают впотьмах, где-то поблизости. То есть они должны все время испытывать опасение, что в любой момент их могут накрыть…
— Ничего не понимаю, — пожал плечами сыщик.
— Что же тут непонятного? — удивился Мейсон.
— Разумеется, это не мое дело, но мне кажется, что этот Пейндэр в момент убийства был или в квартире Мокси, или где-то рядом. Он же звонил сестре и сказал, что трезвонил у дверей Мокси около двух часов ночи. У него был мотив для убийства Греггори. Ведь мы знаем, что он угрожал Мокси по телефону. Вместо того, чтобы позволить ему смыться, я бы способствовал его задержанию и натравил бы на него свору газетчиков. Уж они бы живо распотрошили его, что способствовало бы созданию благоприятного мнения в отношении Роды.
— И что дальше? — спросил Мейсон.
— А дальше его бы вызвали в суд в качестве свидетеля.
— И что же?
— Ты вывернешь его наизнанку! Доказываешь присяжным, что он явился к Мокси требовать денег, угрожал ему и так далее.
— Все верно, — усмехнулся Мейсон. — А потом Пейндэр покажет под присягой, что Мокси действительно велел ему придти за деньгами, которые он должен был получить от Роды Монтейн, ну а когда он явился, то безрезультатно стоял в подъезде и пробовал дозвониться до Мокси, но ему никто не открыл дверь. Это совпадает с показаниями соседей. Прокурору остается только требовать у присяжных смертной казни для Роды за преднамеренное убийство без смягчающих обстоятельств.
— Пусть так, но какой смысл в том, что ты способствуешь их бегству?
— Рано или поздно, но окружной прокурор поймет всю серьезность того, что происходило в ту ночь в квартире Мокси. Ведь ясно, что в момент убийства Греггори кто-то отчаянно звонил у подъезда. Звонил так настойчиво, что разбудил людей в соседнем доме. И вполне естественно, что этот человек не может быть убийцей, так как невозможно одновременно махать топором и звонить у входной двери. С другой стороны, у этого человека нет ни малейшего желания признаваться в том, что он находился рядом с местом преступления в момент убийства. И все же, как только окружной прокурор его основательно прижмет, он выложит все. Рода первой заявила, что она не смогла попасть в квартиру Мокси. К сожалению, все дело испортили ключи, найденные в квартире убитого. И все же присяжные могут ей поверить. Но если окружному прокурору удастся разыскать еще одного человека, который будет утверждать, что именно он звонил в подъезде в два часа ночи и докажет это фактами, то плохи наши дела. Поэтому-то я и не хочу, чтобы Пейндэр был арестован. Сейчас я могу настаивать, что настоящим убийцей является он. В конечном счете, если даже предположить, что он предстанет перед судом, то уж после того, как он столько времени находится в бегах, проживая в десятке гостиниц под вымышленными именами, мне легче будет уличить его во лжи. Теперь тебе ясен мой план?
— В конце концов окружной прокурор все равно выйдет на этого Пейндэра и…
— При условии, что это будет выгодно мне.
— А тебе не кажется, Перри, что Пейндэром интересуется еще кто-то, кроме тебя?
— Из чего ты заключил?
— Мы же установили наблюдение за ними. Так вот, вчера вечером отель «Гринвуд» наводнила куча детективов. Они готовы были перевернуть все вверх ногами для установления местонахождения Пейндэров.
— Полицейские детективы? — заинтересовался Мейсон.
— Нет, из частного агентства. По каким-то соображениям, они не хотели привлекать внимание полиции.
— Их действительно было много?
— Вот именно, — кивнул Дрейк. — Я бы сказал, что кто-то не жалеет денег и не считается с затратами.
— Филипп Монтейн — серьезный противник, — сказал Мейсон, прищурив глаза. — Мне кажется, он в какой-то мере догадывается о моих намерениях. Только вот каким образом он вышел на Пейндэра? Конечно, это не так уж и сложно…
— Ты считаешь, что старик Монтейн предпринимает определенные шаги тайком от окружной прокуратуры?
— Я в этом просто уверен.
— Зачем это ему?
— Он не хочет, чтобы Рода была оправдана.
— Почему он так добивается ее осуждения?
— Если ее оправдают, то она останется законной женой его сына, а у Филиппа Монтейна, как я подозреваю, совсем другие планы в отношении невестки.
— Но это недостаточно веское основание, чтобы добиваться смертной казни для женщины!
— Эх, Пол, я тоже так думал, когда Филипп Монтейн явился ко мне с предложением уплатить приличную сумму, если я соглашусь на действия, которые основательно ослабили бы позиции Роды.
— Перри, как ты думаешь, где действительно находился этот Пейндэр в момент убийства Мокси?
— Понимаешь, у меня нет полной уверенности, что он на самом деле не стоял у подъезда дома. Поэтому я должен встретить его во всеоружии, если придется вести перекрестный допрос.
— Я смотрю, ты не слишком-то веришь в невиновность своей клиентки.
Мейсон лишь усмехнулся в ответ.
В кабинет вошла Делла Стрит.
— Шеф, пришла Мэй Стрикленд, медсестра доктора Миллсэйпа, — сообщила секретарша. — Она плачет и уверяет, что у нее срочное дело.
— Плачет? — удивился Мейсон.
— Да. Плачет так сильно, что даже плохо видит.
Мейсон шагнул к двери.
— Увидимся позже, Перри, — сказал Дрейк, вставая с кресла.
— Пригласи ее, Делла, — кивнул Мейсон, когда за детективом закрылась дверь.
— Мисс Стрикленд, проходите, пожалуйста, — позвала Делла Стрит, открыв дверь в приемную.
Она помогла плачущей женщине дойти до кресла, усадила ее и встала рядом.
— Ну, в чем дело? — спросил адвокат.
Медсестра хотела заговорить, но ее душили слезы. Она то и дело прижимала платок к глазам. Мейсон бросил взгляд на Деллу, и та неслышно вышла из кабинета.
— Так что же случилось? — с сочувствием в голосе переспросил адвокат. — Можете говорить совершенно откровенно. Мы одни.
— Вы… вы погубили доктора Миллсэйпа! — сквозь слезы сказала она.
— Да что произошло?
— Его похитили…
— Похитили?
— Да.
