— Расскажите все по порядку, — потребовал Мейсон.
— Вчера вечером мы допоздна работали в кабинете. Чуть ли не до полуночи. Он обещал отвезти меня домой на машине. Мы поехали. Вдруг другая машина прижала нас к тротуару. В ней сидело двое мужчин. Ни одного из них я раньше не видела. У обоих было оружие. Направив пистолеты на доктора, они велели ему пересесть в их машину. И уехали.
— Что это была за машина?
— «Бьюик», седан.
— Вы запомнили ее номер?
— Нет.
— Какого она была цвета?
— Темного.
— Вам что-нибудь сказали?
— Нет.
— Что-нибудь потребовали?
— Нет, ничего.
— Вы сообщили полиции?
— Да.
— И что было дальше?
— Приехали полицейские, поговорили со мной, побывали на месте, где была остановлена наша машина. Осмотрели все кругом, но никаких следов не обнаружили. Доложили в Управление. Как я поняла, окружной прокурор решил, что это сделали вы.
— Что именно?
— Спрятали доктора Миллсэйпа, чтобы он не мог давать показания против Роды.
— А он намеревался показывать против?
— Этого я не знаю, — ответила посетительница. — Передаю вам то, что думает окружной прокурор.
— Откуда вам это известно?
— Из характера тех вопросов, которые мне задавали.
— Вы испугались?
— Конечно.
— Что за оружие у них было?
— Пистолеты. Большие черные пистолеты.
Мейсон подошел к двери, убедился, что она плотно закрыта, и принялся расхаживать по кабинету.
— Послушайте, — медленно начал он, — доктор намерен был давать показания?
— Нет.
— Вы точно знаете?
— Но ведь это не имеет никакого отношения к его похищению!
— Не уверен. Я рекомендовал ему отправиться в морское путешествие для укрепления здоровья…
— Он не мог. Окружной прокурор прислал ему какие-то бумаги.
Мейсон кивнул, продолжая расхаживать по кабинету, не спуская глаз с дрожащих плеч женщины. Неожиданно он шагнул к ней и буквально вырвал из рук платок. Женщина вскочила с кресла и схватила за руку адвоката, но тот уже успел почувствовать исходивший от платка запах. Рассмеявшись, он протянул платок женщине. По щекам у него тоже побежали слезы.
— Так вот что это такое! До того, как появиться у меня, вы смочили платок какой-то слезоточивой дрянью?
Она промолчала.
— А когда вы разговаривали с полицейскими, тоже использовали этот трюк?
— Тогда мне не нужно было к этому прибегать, — сказала она, едва удерживаясь от всхлипываний. — Они меня так напугали, что со мной приключилась истерика.
— Полиция поверила вашим сказкам?
— По-моему, да. Они решили, что эти двое из тех детективов, что работают на вас.
— Черт бы побрал вас и ваше снадобье! — рассмеялся адвокат. — Оно и меня заставляет лить слезы. Кстати, была ли на самом деле какая-то машина?
— Что вы имеете в виду?
— История с похитителями была на самом деле?
— Нет, — честно ответила медсестра. — Просто доктор Миллсэйп уехал на некоторое время. Он не хотел выступать свидетелем на процессе и просил сказать вам об этом.
— Если случится что-нибудь серьезное, вы сумеете сообщить ему?
— В этом случае вы должны будете позвонить мне по телефону, но говорите отчетливо, чтобы я узнала вас по голосу, в противном случае я не поверю, что это вы.
Мейсон нажал кнопку звонка на столе. В дверях появилась Делла Стрит.
— Делла, проводи Мэй Стрикленд до остановки такси.
— Господи, шеф! — воскликнула Делла. — Ты плачешь?
— Не всем слезам стоит верить, Делла, — с некоторым трудом улыбнулся адвокат.
18
Судья Маркхэм, участник многих ожесточенных поединков в зале суда, прошел на свое место, сел и оглядел собравшихся.
— Слушается дело «Народ против Роды Монтейн»! — объявил он.
— Обвинение готово! — заявил Джон Лукас.
— Защита готова, — сказал Мейсон.
Рода Монтейн сидела рядом с адвокатом, одетая в привычный костюм кофейного цвета со светлой отделкой на вороте и обшлагах. Она нервничала, что было заметно по тем взглядам, которые она бросала в зал. И в то же время в ее облике было что-то такое, что заставляло предполагать о сохранении ею самообладания даже в том случае, если суд признает ее виновной в совершении убийства первой степени.
Джон Лукас поднялся, коротко изложил суть дела и вопросительно посмотрел на судью Маркхэма.
После этого был утвержден состав Скамьи Присяжных. Каждый из присяжных по очереди заявил, что будет судить честно и объективно.
— Защита может задавать присяжным вопросы, — сказал судья Маркхэм.
— Ваша честь, я считаю, что лучшего состава суда мы не могли и желать.
Джон Лукас вскочил на ноги и недоверчиво спросил:
— Вы что же, не будете лично расспрашивать каждого присяжного?
Судья Маркхэм ударил по стелу молотком:
— Защитник совершенно четко изложил свои намерения!
Но даже бывалого судью поразила необычайная покладистость адвоката. Он достаточно повидал выступлений Мейсона на процессах и понял, что тот готовит какой-то ход.
— Очень хорошо, — вздохнув, проворчал заместитель окружного прокурора. — Очень…
— Теперь вы можете приступить к проверке присяжных, — сказал судья, кивая Лукасу.
Обвинитель провел процедуру с особой тщательностью. Очевидно, он считал, что Мейсону удалось протащить в состав присяжных своих людей. Он не понимал, что у присутствующей публики росло предубеждение против него, придирающегося без видимых оснований к составу присяжных и пытающегося уличить их во лжи и пристрастности.
