тогда ночью или нет.
— Хорошо, — сказал судья Маркхэм, — только все это проделайте на глазах присяжных. Мистер Лукас, если вы хотите подняться на возвышение, чтобы лучше видеть, прошу вас.
Лукас не пошевелился.
— Я отказываюсь в этом участвовать, — мрачно заявил он. — Все это против правил! Это очередной трюк Мейсона!
— Ваше замечание, господин обвинитель, — хмуро сказал судья, — очень напоминает оскорбление суда. — Он кивнул Мейсону: — Заводите будильник, господин адвокат!
Мейсон поклонился судье, дружелюбно улыбнулся присяжным и поднялся на возвышение. Он медленно завел будильник, так, чтобы всем были видны движения его рук. Когда стрелки часов подошли к цифре «два», механизм будильника сработал.
Мейсон поставил его на стол судьи, а сам отошел немного в сторону.
Будильник пронзительно зазвенел, запнулся и снова зазвенел. Так повторилось несколько раз. Надавив сверху на кнопку, Мейсон прекратил трезвон и тут же повернулся в сторону свидетельницы.
— Итак, миссис Крейндейлл, поскольку звонок, как мы выяснили, не мог быть дверным, вместе с тем, как вы утверждаете, он не был и звонком телефонным, то не допускаете ли вы, что то был звонок этого вот будильника? Не он ли звонил, когда в квартире Мокси началась борьба?
— Да! — кивнула головой свидетельница. — Я думаю, что так оно и было!
— Вы уверены?
— Да, все так и происходило.
— Готовы ли вы подтвердить это под присягой?
— Да, сэр.
— Скажите, вы так же уверены в том, что слышали звон будильника, как во все остальных своих показаниях?
— Да, сэр.
Судья Маркхэм взял в руки будильник и принялся рассматривать его, хмуря брови. Он несколько раз повернул ключик, которым заводился механизм боя, потом поставил часы на стол и кончиками пальцев забарабанил по столу, поглядывая на Мейсона.
Мейсон поклонился в сторону Лукаса:
— Перекрестный допрос закончен, — сказал он и опустился на стул.
— У обвинения будут еще вопросы к свидетельницы? — спросил судья, посмотрев на Лукаса.
Тот вскочил на ноги:
— Значит, вы присягаете? — закричал он на свидетельницу. — Присягаете, невзирая на свои прежние показания, утверждая теперь, что слышали звон будильника, а не дверной звонок?
Миссис Крейндейлл, которая по всем признакам не принадлежала к числу застенчивых и покладистых женщин, моментально насторожилась.
— Конечно, присягаю.
Смех Мейсона был добродушным, покровительственным и потому особенно оскорбительным.
— Ваша честь, господин обвинитель забыл все на свете. Он, кажется, собирается подвергнуть перекрестному допросу свою собственную свидетельницу. Миссис Крейндейлл была вызвана не защитой, она — свидетель обвинения.
— Возражение принято, — сказал судья.
Лукас глубоко вздохнул, с трудом сохраняя самообладание.
— Значит, вы слышали звон будильника? — спросил он более спокойно.
— Да! — воинственно ответила свидетельница. По ее вздернутому подбородку и сердитому блеску глаз было видно, что теперь никто и ничто на свете не сможет ее переубедить.
Джон Лукас тут же опустился на место.
— У меня все!
— Ваша честь! — обратился Мейсон к судье Маркхэму. — Могу ли я вызвать мистера Крейндейлла для повторного допроса?
— При данных обстоятельствах, суд не возражает, — согласился судья Маркхэм.
Тишина в зале заседаний была настолько впечатляющей, что у несчастного Бенджамина Крейндейлла буквально подкашивались ноги, когда он поднимался на место для дачи свидетельских показаний.
— Вы слышали слова вашей супруги? — спросил Мейсон.
— Да, сэр.
— Слышали ли вы звон будильника?
— Да, сэр.
— Намерены ли вы опровергнуть заявление своей жены, утверждающей, что тогда ночью она слышала именно звонок этого будильника?
— Протестую! — вскочил со своего места Лукас. — Вопрос поставлен с явной подсказкой ответа, и защитник это знает!
— Протест поддерживаю, — кивнул судья Маркхэм. — Господин адвокат, ограничивайтесь вопросами в рамках закона. Подобная формулировка совершенно недопустима.
Мейсон выслушал замечание с покорным видом, но с его лица не сходила улыбка.
— Хорошо, ваша честь. — Он снова повернулся к свидетелю: — В таком случае, мистер Крейндейлл, скажите мне следующее. Как уже установлено судом, вы не могли слышать той ночью звук дверного звонка в квартире мистера Мокси. В то же время вы утверждаете, что это был не телефонный звонок. Таким образом, не думаете ли вы, что это был звонок будильника?
Мистер Крейндейлл тяжело вздохнул. Его глаза по многолетней привычке первым делом обратились за советом к супруге. Она ответила ему таким твердым взглядом, что каждому стало ясно, кто является главой в этой семье.
— Ваша честь, данный вопрос спорный, — снова возразил Лукас, но уже не таким уверенным голосом. — Он допускает двойное толкование. Защитник таким образом формулирует вопросы, что они до некоторой степени являются подсказанным ответом. Он упорно ставит на первое место заявление миссис Крейндейлл, так что ответ мужа как бы зависит от мнения жены. Так не допрашивают свидетелей. Почему он просто и ясно не спросит, без всяких преамбул, слышал ли он звук дверного звонка или дребезжание будильника?
— А я считаю, ваша честь, мою манеру вести перекрестный допрос вполне законной, — твердо ответил Мейсон.
Прежде чем судья Маркхэм успел принять решение по спорному вопросу, мистер Крейндейлл заявил на весь зал:
— Если кто-то думает, что я стану возражать своей жене, то он просто ненормальный!
Зал разразился хохотом, который долго не могли утихомирить ни требовательные окрики бейлифа, ни стук молотка судьи. После напряжения предыдущих минут зрители рады были возможности стряхнуть с себя эмоциональную нагрузку.
Когда в зале все же было восстановлено подобие порядка при помощи угрозы освободить помещение, Джон Лукас сказал:
— Вы сами видите, ваша честь, как искусно Мейсон вбил этому свидетелю в голову мысль о том, что он подведет свою жену, если не станет показывать то, что угодно защитнику.
Эти слова произвели большое впечатление на мистера Крейндейлла, который, сжав кулаки, бросил на заместителя окружного прокурора сердитый взгляд, словно причислил его к своим личным врагам.
Судья Маркхэм, прекрасно разбиравшийся в человеческой психологии, против воли улыбнулся.
— Независимо от того, входило это в планы защиты или нет, но до свидетеля действительно дошла эта мысль. Тем не менее, я поддерживаю возражение обвинения. Господин адвокат, задавайте четкие и ясные вопросы, без всяких подсказывающих добавлений.
— Хорошо, ваша честь, — поклонился Мейсон и повернулся к свидетелю. — Итак, мистер Крейндейлл, вы слышали тогда звук дверного звонка или же будильника?
— Будильника, — не задумываясь, ответил мистер Крейндейлл.
