– Конечно.
– Это все пока, – объявил Мейсон. – Возможно, в дальнейшем я захочу еще раз попросить этого свидетеля занять место дачи показаний.
– Вы можете покинуть свидетельскую ложу, мистер Болес, – обратился к нему судья Кадвелл. – Приглашайте своего следующего свидетеля, господин заместитель окружного прокурора.
– Флоренс Ингл, – вызвал Роджер Фаррис.
Флоренс Ингл вышла вперед, приняла присягу, продиктовала секретарю суда свое полное имя и адрес.
– Вам вручили повестку о явке в Суд, как свидетельнице со стороны защиты? – спросил Фаррис.
– Да, сэр.
– Виделись ли вы с обвиняемым вечером девятнадцатого сентября?
– Да, сэр, – тихо ответила Флоренс Ингл.
– В каком он был состоянии?
– Когда?
– Когда вы в последний раз видели его в тот вечер.
– Сразу же становилось ясно, что он много выпил.
– Он тогда говорил вам что-нибудь о том, что набрал долгов?
– Да, сэр. Но это происходило чуть раньше... до того, как он много выпил.
– Перескажите, пожалуйста, суть разговора. Но вначале ответьте, кто присутствовал при вашем разговоре?
– В доме находилось много людей, но мы были вдвоем, когда разговаривали, вернее, остальные не могли слышать то, о чем мы говорили.
– То есть присутствовали только вы двое?
– Да, сэр.
– И что вам сообщил обвиняемый?
– Он попросил у меня двадцать тысяч долларов. Он признался, что влез в долги, играя в карты, а люди, которым он задолжал, позвонили ему и угрожали прислать за деньгами своего человека, если он с ними немедленно не расплатится.
– Он говорил что-нибудь о том, чего можно ждать, если за деньгами придет человек?
– Да, он сообщил мне, что в первый раз должника обычно сильно избивают, а во второй уже можно получить билет в один конец.
– А обвиняемый говорил вам что-нибудь о том, что он собирается делать, если тот человек попытается его избить?
– Он сказал, что будет защищаться.
– Он объяснил каким образом?
– У него есть оружие.
– Вы можете проводить перекрестный допрос, – повернулся Роджер Фаррис к Мейсону.
– Вы разговаривали с Гатри Балфуром, дядей обвиняемого, в тот день? спросил Мейсон.
– Я возражаю. Это несущественно, не допустимо в качестве доказательства и не имеет отношения к делу. Перекрестный допрос ведется не должным образом, – встал со своего места Роджер Фаррис.
– Мне хотелось бы получить ответ на этот вопрос, Ваша Честь, обратился Мейсон к судье. – Я думаю, что имело место общение, которое следует рассматривать, как единое целое с происшедшим.
– Ну уж никак не единое целое, – заявил Фаррис. – Я не возражаю против того, чтобы мистер Мейсон спрашивал эту свидетельницу о каких-либо ее разговорах с обвиняемым по слушаемому делу. Мы не возражаем против того, чтобы мистер Мейсон спрашивал о чем-либо, в связи с разговором, по которому я сам только что допрашивал ее, но, естественно, мы не допустим, чтобы представлялись какие-то разговоры, состоявшиеся между той свидетельницей и дядей обвиняемого, при которых сам обвиняемый не присутствовал, и которые, насколько нам известно, не имеют никакого отношения к вопросам, рассматриваемым на настоящем слушании. Если такой разговор состоялся и он имеет отношение к делу, то он является частью версии, которую будет представлять защита. Этой свидетельнице вручалась повестка о явке в Суд, как свидетельнице со стороны защиты. Мистер Мейсон имеет право допрашивать ее сколько угодно о любых разговорах с мистером Гатри Балфуром, когда он пригласит ее для дачи показаний со стороны защиты. Тогда мы, естественно, выступим с возражением против представления любого разговора, состоявшегося вне слышимости обвиняемого или не имеющего никакого отношения к рассматриваемому делу. Если бы для доказательств использовались подобные процедуры, то не было бы необходимости свидетелям принимать присягу. Кто угодно мог бы сесть в свидетельскую ложу и рассказать о каком-нибудь разговоре с каким-то лицом, которое не находится под присягой.
– Я считаю, что господин заместитель окружного прокурора прав, мистер Мейсон, – заметил судья Кадвелл. – Суд желает оставаться справедливым и бесстрастным. Вы не имеете права представлять в качестве доказательства разговор свидетельницы с лицом, не являющимся обвиняемым. Однако, Суд разрешает задавать вам вопросы касательно того разговора, о котором ее допрашивал мистер Фаррис.
– У меня больше нет вопросов, – объявил Мейсон.
– Я приглашаю миссис Гатри Балфур для дачи свидетельских показаний, вызвал Роджер Фаррис.
Пока миссис Балфур направлялась вперед со своего места в зале суда, Пол Дрейк подошел к заграждению, отведенному для адвокатов, и встретился глазами с Мейсоном. Он протянул ему листок бумаги и прошептал:
– Это заверенная фотокопия заявления Гатри Балфура на выдачу водительского удостоверения.
Мейсон кивнул, развернул лист, взглянул на него один раз, потом еще раз и свернул его.
Дорла Балфур со стройной фигурой и выразительными карими глазами произвела большое впечатление на присяжных. Несколько подавленное настроение миссис Балфур показывало, что ее естественная жизнерадостность несколько приглушается из почтения к серьезности ситуации. Она с самого начала понравилась присяжными.
Она продиктовала секретарю суда свое полное имя и адрес, удобно устроилась в кресле, предназначенном для свидетелей, элегантно опустившись в него, подняла ресницы и посмотрела вначале на заместителя окружного прокурора, затем на присяжных, а потом снова опустила ресницы.
В этот момент в зале суда послышался какой-то шум и напоминающий медведя-гризли окружной прокурор Гамильтон Бергер стремительно влетел в зал.
Требовалось лишь раз взглянуть на его самодовольное, победное выражение лица, как становилось ясно, что до него донеслись слухи о полном замешательстве и растерянности Перри Мейсона. Окружной прокурор специально пришел, чтобы лично участвовать в полном разгроме противника.
Ему много раз доводилось видеть, как Мейсон, с поражающей находчивостью и изобретательностью выкручивался из казавшихся безнадежными ситуаций. На этот раз Гамильтон Бергер, перед тем, как появиться в зале суда, подождал, пока Мейсон не использовал все свои стрелы. Всем стало очевидно, что Дорла Балфур будет последним свидетелем, и Мейсона вынудят принять какое-то решение. Или он отправит обвиняемого в место дачи показаний, или нет. Если отправит, и рассказ обвиняемого совпадет с версией, представленной Баннером Болесом, то у обвиняемого есть неплохой шанс показать, что он убил в целях самообороны. Однако, в таком случае, Мейсон рискует признаться в непрофессиональном поведении и быть обвиненным в попытке сокрытия доказательств, переданных ему Болесом. Если рассказ обвиняемого будет отличаться от показаний Болеса, то нет и одного шанса из ста, что присяжные ему поверят.
Фаррис, очевидно, старался предстать в лучшем свете перед своим шефом. Он задал миссис Балфур свой первый вопрос:
– Миссис Балфур, вы помните вечер девятнадцатого сентября текущего года?
– Очень хорошо, – ответила она.
– Вы разговаривали в тот день с обвиняемым?
– Да, сэр.
– Когда?
