расположена на левой стороне трейлера. Входная же дверь – на правой.
– Продолжайте.
– Я знала, что нахожусь под наблюдением. Под кроватью ничего не стояло, я спокойно могла открыть крышку: они ведь вчера все выгребли из моего трейлера, вещей никаких не осталось.
– Так что вы выбрались через люк?
– Да. Я отодвинула кровать, открыла крышку багажного отсека, проскользнула через него, выбралась с левой стороны, немного проползла на животе, потом встала на ноги и удалилась в темноту, подальше от трейлера и от хвостов.
– А потом?
– Я пересекла площадку для игры в гольф, дошла до автозаправочной станции, вызвала такси и отправилась к мистеру Балларду. Вы тогда были у него.
Глаза Мейсона сузились.
– Откуда вы знаете?
– Я слышала ваши голоса.
– Вы слышали мой голос?
– Говорили двое мужчин.
– Вы слышали _м_о_й_ голос?
– Они сказали, что никаких сомнений в том, что вы были там, нет, так что я предположила...
– Вы сказали полиции, что слышали мой голос?
– Но это должен был...
– Вы сказали полиции, что слышали мой голос?
– Да.
– Продолжайте, – вздохнул Мейсон. – Что вы сделали?
– Я знала, что мистеру Балларду не понравится, если я появлюсь, пока у него в гостях кто-то есть, так что я обогнула дом и стала ждать во дворе, пока вы уйдете. Я влезла на ящик, чтобы видеть, что делается в кухне. И, как только я на него встала, я услышала звук отъезжающей машины и решила, что вы уехали. Я постучала по стеклу, чтобы привлечь внимание мистера Балларда, но вдруг заметила, что он лежит на полу.
– А теперь я хочу, чтобы вы были очень внимательны. Сколько времени прошло после того, как вы услышали звук отъезжающей машины до того, как вы заглянули в кухонное окно?
– Как только я услышала звук машины, я сразу же влезла на ящик.
– Продолжайте. Что случилось?
– Мистер Баллард лежал на полу и не шевелился. Из-под него вытекала красная жидкость, а потом я увидела этот огромный нож для разделки мяса, воткнутый в его тело.
– Сколько времени прошло после моего ухода и моментом, когда вы заглянули в кухонное окно?
– Не думаю, что больше... возможно... меня об этом все время спрашивала полиция.
– И что вы им сказали?
– Где-то минута или полторы.
– Вы думаете, что могло быть больше?
– Наоборот, наверное, меньше.
– Тогда почему вы сказали им, что прошла минута или полторы, если вы думаете, что интервал меньше?
– Потому что вы мой адвокат, вы работаете на меня и... я не могла вас предать.
– А на самом деле сколько?
– Не более тридцати секунд. Если он провожал вас до входной двери, то успел бы дойти только до кухни.
– Он провожал меня до входной двери, – сообщил Мейсон. – Вернее, до коридора, ведущего к ней. Я сам открыл ее и захлопнул за собой.
– Ну тогда у него едва-едва было времени вернуться на кухню, потому что... если, конечно, вы не оставались какое-то время стоять у дома, не бродили вокруг или что-то еще. Я не слышала больше вашего голоса, когда оказалась на заднем дворе, но вскоре завелся мотор вашей машины.
– Хорошо, потом разберемся с этим. Вы признались полиции, что Баллард снабжал вас деньгами?
– Пока нет.
– Собираетесь?
– Придется, мистер Мейсон. Я в ужасном положении. Окружной прокурор думает, что я убила Балларда и предлагает мне сделку.
– Какую еще сделку?
– Он сказал, что если я заявлю, что вы велели мне встретиться с вами в доме Балларда, дали мне сигнал, опустив и подняв жалюзи, то он разрешит мне признать себя виновной только в совершении непредумышленного убийства, и постарается сделать так, чтобы мне дали небольшой срок. Он знает, что вы подавали мне сигнал, опуская и поднимая жалюзи, а если я скажу правду, он мне поможет.
– И что вы ответили?
– Что мне надо подумать.
– А он?
– Он сказал, что мне все равно придется решать, причем очень быстро.
– Он хотел, чтобы вы приняли решение, пока еще не успели поговорить со мной? – мрачным тоном спросил Мейсон.
– Да, он объяснил, что я должна сделать это именно пока не видела вас, а то вам удастся меня отговорить.
– А вы знаете, почему он добивается этого от вас? Потому что, как только вы сделаете это заявление, он обвинит меня в лжесвидетельстве. Я буду лишен права адвокатской практики. Меня посадят в тюрьму.
– Понятно, – задумчиво произнесла она, рассматривая Мейсона своими серо-голубыми глазами.
– Он может, конечно, разрешить вам признать себя виновной в совершении непредумышленного убийства, но потом, когда вы сядете в тюрьму, он и пальцем о палец не ударит, чтобы помочь вам. Вам это раньше не приходило в голову?
– Я поняла только одно: он очень-очень хочет добиться от меня заявления о том, что вы подавали мне сигнал. Готов был предложить мне взамен что угодно.
– И вы поверили ему?
– Нет, пожалуй, нет. Я...
Внезапно ее глаза наполнились слезами и она разрыдалась.
– Что вы?
– Я подумала, что есть разница между простым убийством и тяжким убийством первой степени, – сказала она. – Мне просто страшно представить, как я сижу, привязанная к холодному металлическому стулу и слышу, как гранулы цианида падают в кислоту, а потом я... начинаю задыхаться.
– Прекратите об этом думать, – почти закричал на нее Мейсон. – Они пытаются давить вам на психику, расшатать нервы, сломить сопротивление.
Она кивнула, вытерла слезы, но уголки губ все равно продолжали дрожать.
– Куда вы отправились после того, как узнали, что Баллард мертв?
– Попыталась связаться с доктором Кандлером.
– Вам это удалось?
– Нет. Я звонила ему по междугородному. Естественно, воспользовалась вымышленным именем.
– Не дозвонились?
– Его не было в городе. Его ждали только после полуночи.
– С кем вы разговаривали?
