— Итак, завтра в десять утра я удалю вам зуб. Но не опаздывайте, у меня как раз на это время отказался один из пациентов. Иначе вам придется прождать целую неделю.
Китли ожидал меня у лифта.
— Ну, что с зубами?
— Да вроде лучше.
— Удалили?
— Пока еще нет.
— Значит, вам повезло.
— Не понимаю.
— Доктор Квай наверняка не очень-то обрадовался вашему визиту.
— После вашего, в высшей степени тактичного замечания я тоже начал опасаться, что он обойдется со мной не очень-то любезно. Я думаю, он вряд ли разочаруется, если я завтра не приду.
— Доктор Квай — не глупец, — уверил меня Китли, — и не надо принимать его за такового.
— Разве я отнесся к нему как к глупцу?
— Ну, вы должны признать, что таких совпадений не бывает. Частный детектив внезапно решает приобрести себе участок у мистера Баллвина, и в то же время у него начинает болеть зуб, и он появляется у врача, который лечит миссис Баллвин.
— Не случайно и то, чти офис «Альфа инвестмент компани» располагается так удобно, что оттуда можно наблюдать за коридором и засекать каждого, кто направляется к доктору Кваю.
— О, вы уже это вынюхали?
— Да.
— Времени вы не теряете, — сказал Китли. — Вы действительно талантливый парень.
— У меня еще было намерение нанести визит в эту компанию и посоветоваться там о капиталовложениях.
— И круг на этом почти замкнулся бы. Так не будем стоять здесь, пройдемте в мой офис и потолкуем там о ваших капиталах.
Он провел меня по всему коридору и открыл дверь.
Но вместо того чтобы пропустить меня, он бросил раздраженным голосом:
— О, я забыл выключить радио.
Он устремился к продолговатому ящику, повернул ручку, после чего погас зеленый огонек, и, указав мне на кресло, сказал:
— Садитесь, мистер Лэм.
Я утонул в глубоком кожаном кресле и скользнул взглядом по этому странному помещению. На стенах висели фотографии скаковых лошадей, эпизоды бегов — все Добротно оформленные рекламы. Боковая сторона комнаты была завешена огромной таблицей.
Перед окном стоял большой чертежный стол, на котором лежала линейка в форме буквы «Т». Пол был усыпан обрезками оргстекла.
— Вы, кажется, интересуетесь моей мастерской? — спросил Китли.
— Я просто спрашиваю себя, чем вы здесь занимаетесь.
— Рассчитываю шансы лошадок в отдельных забегах.
После этого он познакомил меня со своей системой.
Я был поражен, тут учитывалось все: и форма лошади, и жокей, и статистические данные, и много других мелочей.
— И таким образом вы делаете деньги? — спросил я.
Он рассмеялся и ответил:
— Это требует много забот, но это доставляет мне удовольствие и дает прибыль. Давайте остановимся на втором сегодняшнем заезде. Эта кривая показывает, что выиграет Файр Леди, а именно… В общем, выиграет едва-едва.
Это означает, что можно поставить на нее. Поскольку она невысоко котируется, можно взять неплохой куш. А теперь я хотел бы узнать, почему вы рыскаете у доктора Квая. У вас есть определенные подозрения или вы прощупываете все окружение Баллвинов?
— Скажите, а вы по чистой случайности организовали свою странную контору на одном этаже с доктором Кваем?
— Конечно, это просто совпадение.
— Вы хотите сказать, будто не знали, что миссис Баллвин лечится у доктора Квая?
— Разумеется, я это знал! Но о чем это говорит?
— Когда к нему кто-нибудь приходит или уходит, вы легко можете это фиксировать. Достаточно лишь оставить дверь открытой.
— О Боже ты мой! — вздохнул он. — Если бы мне это было нужно, мне достаточно было бы зайти к нему и бросить взгляд на расписание. Оно составлено на три недели. Не ведите себя так наивно, Лэм. Я снимаю это помещение потому, что мне здесь никто не мешает.
Здесь я сижу, думаю и вынашиваю мысли, как мне обмануть своих собратьев по роду человеческому.
— И временами попадаете в цель?
— Временами я попадаю в запой. Превращаюсь в абсолютного дурака. Теряю рассудок.
— И когда ваши денежки кончаются, вы отправляетесь выкачивать их из добряка Баллвина?
— Иногда вы становитесь очень противным, Лэм, — сказал он.
— У меня такая профессия, и я пытаюсь относиться к ней добросовестно. Как вы думаете, кто подсыпал яд Баллвину?
— Должно быть, кто-то из домашних, — ответил Китли. — Насколько я знаю, в тюбиках с пастой, которые вы принесли, яда не было. Но если на все это посмотреть трезво, то создается впечатление, что вы сами здорово старались ввести кого-то в искушение.
— Дело в другом. Я просто хотел заинтересовать миссис Баллвин…
— Чем? — спросил он, когда я замолчал.
Тем, чтобы она некоторое время вела такую же жизнь, как и прежде.
Китли задумался, потом сказал:
— Постоянно приходится удивляться, как глупы люди.
— Что вы хотите этим сказать?
— Этим я хочу сказать, что полиция могла бы посадить преступника за решетку уже через три часа.
— И вы побьетесь об заклад, что так оно и могло быть? — спросил я Китли.
— Побьюсь, черт бы вас побрал… Только подождите минутку, я выражусь немного поточнее. Я могу поспорить, что полиция может через три часа узнать, кто подсыпал яд, и что у нее будет достаточно доказательств для изобличения преступника. Вот на это я могу поспорить по-крупному.
— Вы, наверное, имеете какие-нибудь дополнительные сведения? — спросил я.
Он насмешливо рассмеялся:
— Я думаю, больше всего сведений имеется у вас, Лэм.
— Сомневаюсь.
— Единственное, что я имею, — сказал Китли, — это моя вера в полицию. Большинство людей быстро приходят к выводу, что полиция недостаточно умна, а это в корне неверно.
— Я совершенно убежден в том, что полицию нельзя сбрасывать со счетов. И в этом отношении вы можете не ломать копья передо мной. Это я знаю и без вас.
— Они очень трудолюбивы, — тем не менее продолжал Китли, — и способны на большее, чем полагают некоторые. И давайте говорить честно: те, кто совершает убийства, в большинстве случаев несчастные глупцы. — Глаза его приобрели странный блеск. — Под глупцами я понимаю дилетантов. Они теряют головы ради величайшей глупости. Я, например, уверен, что наш сегодняшний преступник чертовски зол на Шарлотту Хенфорд. Я уверен, что он не слишком умен. Полиция его скоро возьмет, и в этом я убежден. Правда, им немного удастся на него повесить, так как Баллвин и его супруга, судя по всему, отделаются лишь легким испугом. Он уже вообще вне опасности, а ей много лучше.
