воспользовалась кофейной чашкой своей секретарши. Естественно, на ней были отпечатки пальцев. План заключался в том, что тосты в столовую принесет привратник. В этом и заключалась ее ошибка. Как шофер он был бесподобен, как слуга неловок и неуклюж. И наверняка, когда он нес поднос, тосты сдвинулись, перемешались, и он попытался привести их в порядок.
Что касается их отношений, то она действительно смотрела на него как на игрушку, хотя со временем, возможно, он и заменил бы доктора.
Возвращаясь к сказанному, добавлю, что если бы не неловкость привратника и не Шарлотта Хенфорд, которая сразу почувствовала неладное и вызвала врача, все прошло бы так, как было запланировано. А Дафна наверняка съела один или два отравленных тоста, и ей этого оказалось достаточно. Вот вам, господа, подробности одного преступления.
— А как вы объясните смерть Этель Ворли? — спросил я.
— Случайно мне удалось узнать и это, — сказал Китли. — Теперь я могу признаться: я действительно следовал за Рут Отис до вокзала. Доктор Квай умен. Хотя у него и было еще достаточно мышьяка, он попросил купить упаковку Рут Отис. И эта упаковка действительно оказалась нетронутой. Но глупышка Отис, боясь, что на нее могут пасть подозрения, отвезла яд на вокзал.
А я исправил ее ошибку, как только мне представилась такая возможность.
— Что же вы сделали?
— Я вынул мышьяк из камеры хранения и положил его обратно в лабораторию доктора Квая.
— Значит, у вас был ключ от кабинета?
Китли слегка улыбнулся:
— Как же я в таком случае поставил бы микрофоны…
— Значит, вы отвезли пакетик обратно сюда?
— Да, я уже сказал…
— Почему же полиция обнаружила его в комнате Рут Отис?
— Вы бы и сами могли ответить на этот вопрос. Как только доктор узнал, что Дафна Баллвин умерла, он понял, что должен что-то сделать, чтобы отвести от себя подозрения, так как в этом случае будет вскрытие. Следовало быстро найти козла отпущения и придумать такие улики, чтобы полиция могла ухватиться за них.
Поэтому он изъял из флакона два грамма, а остальное подбросил Рут Отис.
— Вы можете это доказать? — спросил Селлерс.
Китли посмотрел на него довольно насмешливо и сказал:
— Я преподнес вам все на тарелочке. Что-нибудь можете сделать и сами.
— Короче говоря, насчет Этель Ворли вы ничего точно не знаете. Вы только делаете предположения, так?
— Вас приятно послушать. Вы что же, думаете, что я буду выполнять за вас всю работу?
— Свои замечания можете оставить при себе, — перебил его Селлерс. — А мне надо отделить то, что вы знаете, от того, что вы предполагаете.
— Ну хорошо. Я знаю, что доктор Квай собирался убить Джеральда Баллвина. Я знаю, что Дафна отравила мою сестру. Я знаю, что Дафна лишь по небрежности приняла слишком большую дозу яда. Я знаю, что сам отвез обратно пакетик с ядом. Я предполагаю, что доктор Квай подбросил мышьяк в комнату Рут Отис, изъяв из него предварительно два грамма. Я предполагаю, что Этель Ворли встретилась там с доктором Кваем и решила сделать Рут свидетельницей. На такую встречу доктор, конечно, не рассчитывал. Я знаю, что Этель не любила его и презирала. Что последовало, вы можете себе представить. Для него пути назад не было, так как только он или Отис могли использовать недостающие два грамма яда, а иметь при этом Этель Ворли в качестве свидетеля обвинения означало бы для него смертный приговор.
Селлерс какое-то время жевал свою сигару, а потом внезапно сказал мне:
— Дональд, я сейчас пройду к доктору Кваю. Вы останетесь здесь и отвечаете за все эти вещественные доказательства.
— Об этом можете не беспокоиться, — сказал Китли.
— Я знаю, — ответил Селлерс, — но от этого зависит жизнь или смерть доктора Квая, а для меня повышение или понижение в должности. Пленки я забрать не могу, а других помощников у меня сейчас нет. — Он строго посмотрел на меня. — Я могу на вас положиться, Дональд?
— Конечно, — ответил я.
— Давайте мне кассету, Китли.
Тот протянул мне ее. Я попросил:
— Посмотрите на всякий случай, нет ли у него оружия.
Китли дал себя осмотреть.
— Все в порядке, — сказал Селлерс.
— Хорошо, тогда я присмотрю за ним. А чтобы не было никаких недоразумений, Китли, напоминаю вам, что расследуется дело об убийстве. Так что без шуток.
— Перестаньте говорить глупости, господа, — рассердился Китли. — Я не меньше вас хочу знать правду. Только думаю, что вам не сразу удастся прижать доктора Квая, так как для признания он еще не созрел.
Если бы у нас было немного больше доказательств…
Селлерс перебил его:
— Он у меня дозреет. Я доведу расследование до конца. Ждите меня здесь. — На пороге он остановился: — Я надеюсь на вас, Дональд.
— О'кей! — сказал я.
Дверь за ним закрылась.
— Я действительно считаю, что для признания еще рановато, — заметил Китли.
— Вы ведь знаете Селлерса. Это хороший парень, но когда он начинает действовать, так уж действует вовсю.
Как вы смотрите на то, чтобы включить подслушивающее устройство, Китли?
— Зачем?
— Чтобы подслушать.
Его лицо прояснилось.
— Хорошая мысль, — согласился он.
Он начал вертеть какие-то ручки.
— Я думаю, мы сразу подключим и магнитофон, — сказал я. — Позднее эту запись мы сможем использовать как вещественное доказательство.
Китли кивнул, повернул еще какую-то ручку и сказал:
— Теперь будет производиться и запись.
Я уселся в удобное кресло и не успел закурить, как услышал голос доктора Квая:
— Я очень сожалею, но вынужден просить вас подождать минутку в приемной. Сегодня я работаю без ассистентки.
Сурово прозвучал голос Селлерса:
— Я — инспектор Селлерс из отдела по расследованию убийств. Я должен вас предупредить, что все, что вы сейчас скажете, если окажется неправдой, может быть истолковано против вас. Отошлите вашего пациента. Я должен говорить с вами немедленно.
— Вы можете пройти в лабораторию.
— Хорошо, пройдемте.
Возникла небольшая пауза. Потом мы услышали голос доктора Квая:
— Разрешите поинтересоваться, чем я обязан столь неожиданному визиту ко мне? Вы же не можете просто так…
— Вы знали Дафну Баллвин? — перебил его инспектор.
— Да, она была моей пациенткой.
— Только пациенткой?
— Да.
— Она часто приходила?
