— Я не знаю, что это…
— Я спрашиваю: как часто? У вас есть ее карточка?
— Так как я знаю ее довольно давно, я, естественно, не все вносил в карточку.
— Как часто она бывала здесь?
— Не раз.
— Я хочу знать точно.
— Довольно часто.
— А как часто она бывала за последние два месяца?
— При всем своем желании я не смогу вам точно сказать.
— По журналу регистрации нельзя проверить?
— Нет.
— Другими словами, она приходила, когда хотела, не записываясь предварительно на прием?
— Да, так оно и было.
— И не договаривалась при уходе о следующей встрече?
— Да.
— Значит, достаточно ей было прийти, и вы были в ее распоряжении, сколько бы у вас ни было народу в приемной?
— Ну, не совсем так.
— Но так утверждает ваша бывшая ассистентка.
— Моя ассистентка ревновала меня к ней. И она наверняка думает, что потеряла место из-за миссис Баллвин.
— Но это так и было?
— Совсем нет. Я вынужден был ее уволить из-за неподобающего поведения.
— И миссис Баллвин тут ни при чем?
— Абсолютно ни при чем.
— Вы давали миссис Баллвин мышьяк?
— Мышьяк? Помилуй Бог.
— Никогда?
— Нет и еще раз нет.
— Вы поручали своей ассистентке покупать для вас мышьяк?
— Если она покупала мышьяк, то она делала это без моей просьбы и без моего ведома. Вы что, считаете, что эта мстительная особа могла из-за оскорбленного самолюбия отравить Дафну Баллвин? Да она всегда была с завихрениями.
— Нет, — резко отрезал Селлерс. — Об этом никто не говорит. Напротив, я знаю, что вы сами ходили на квартиру своей ассистентки, чтобы подбросить туда вещественные доказательства, которые бы свидетельствовали против нее. Там вы случайно встретились с Этель Ворли.
— Я не знаю, о чем вы говорите, инспектор.
— Не пытайтесь ввести меня в заблуждение, — сказал Селлерс. — Кроме того, нам известно, что вы с Дафной Баллвин разработали план отравления Джеральда Баллвина.
— Вы совсем сошли с ума!
— Это мы сейчас проверим, — ответил Селлерс.
Мы услышали какие-то звуки, потом Селлерс сказал:
— Взгляните-ка на это.
— А что это такое?
Это микрофон от аппарата для подслушивания.
Это наша работа. Мы записали ваш последний разговор с Дафной, в котором вы обсуждали подробности убийства ее супруга. Прежде чем она ушла, вы дали ей капсулу с мышьяком, не правда ли?
Возникла долгая пауза. Мы уже думали, что отказал микрофон, но потом вновь услышали голос Селлерса:
— Отвечайте же!
Квай снова промолчал.
— Ну скоро я дождусь ответа? — строго спросил инспектор.
Дрожащим голосом доктор проговорил:
— Клянусь вам, инспектор, я дал ей такую дозу, от которой она могла только заболеть. Она хотела притвориться, что у нее расстройство желудка. Если вы слышали наш вчерашний разговор в лаборатории, то знаете об этом.
— Мы знаем об этом, — сказал Селлерс. — Вы хотели отравить не ее, а ее супруга, правильно?
Казалось, Квай какое-то время раздумывал, а потом произнес:
— Ну, если вы так уж ставите вопрос, то с ее супругом в конечном итоге ничего не произошло. Он опять в полном здравии. Разве я не прав?
— Не забывайте о том, что вы проникли в комнату Рут Отис и оставили там, так сказать, кукушкино яйцо, которое должно было навлечь на нее подозрения. При этом у вас произошла неожиданная встреча с Этель Ворли, — сказал Селлерс.
— Это только ваши предположения, которые ни на чем не основываются и не имеют под собой почвы.
— Я вам сейчас докажу и это! — ответил Селлерс. — Вы не задумывались над тем, как мисс Ворли добралась до Лексбрук-авеню? Так я вам скажу: ее подвезла туда Мэри Ингрим, которая тоже работает у Джеральда Баллвина, она поджидала Ворли в своей машине, И, коротая там время над учебником испанского языка, она тем не менее видела, как вы вошли в этот дом, видела она вас и выходящим из него. А когда через полчаса Этель Ворли так и не вышла, она поднялась наверх и постучала в дверь. Не получив ответа, она вызвала полицию.
Ну а что мы там нашли, вы и сами знаете, доктор Квай.
В аппарате послышались какие-то шорохи и звуки.
Создавалось впечатление, будто двигали мебель, а потом опять послышался суровый голос:
— На вашем месте я бы не стал этого делать. Поднимитесь и говорите, наконец, всю правду.
И тот начал говорить. Это было полное признание вины, сделанное испуганным, дрожащим голосом.
После этого мы услышали, как защелкнулись наручники на запястьях доктора. А потом Селлерс стал звонить, чтобы вызвать полицейскую машину.
Я схватил трубку и позвонил в кабинет. Трубку снял Селлерс.
— Фрэнк, я кое-что для вас сделал.
— Кто говорит?
— Лэм.
— Где вы, черт вас возьми?
— Здесь, у Китли. Я попросил его включить подслушивающее устройство. Все признание доктора Квая записано на пленку. Вы можете взять его с собой. Но будет лучше, если вы сдадите арестованного полицейским, когда они прибудут, и приедете сюда. Тут вы и заберете пленки и сможете поговорить с Китли, а также познакомиться с его системой, как выигрывать на скачках.
Селлерс сказал:
— Напомните мне, Лэм, чтобы я дал вам одну из своих визитных карточек. Возможно, она вам пригодится, если вас опять задержат за превышение скорости.
— Очень мило с вашей стороны. Кстати, вы могли бы позвонить мне на квартиру и сказать Берте, что Рут Отис находится вне подозрений. Пусть она выматывается из моей квартиры и оставит Рут одну.
— Какой у вас номер? — спросил он.
Я продиктовал его.
— О'кей, — сказал он, — будет сделано.
Я повесил трубку.
