орудии преступления».
– Вы считаете, что нужно передать эти сведения в газеты?
– Я вынужден буду это сделать.
– Это будет красивый заголовок.
– Потом появится следующий: «Адвокат отказался дать объяснения».
– Представляю себе, какая это будет сенсация.
– Черт возьми, Мейсон, – сказал Трэгг, – мы на противоположных сторонах баррикады, но я не хочу вас уничтожать. Я не уверен в том, были ли вы с ней тогда, когда Гоушен смотрел в сторону гаража. Если так, то я думаю, что она затащила вас туда чтобы показать что-то, о чем вы не имели понятия. Если вы можете это объяснить, то ради Бога, начните говорить.
– Задумаемся на минутку, лейтенант. Предположим, что так было. Это освободило бы меня от ответственности? – спросил Мейсон.
– Я не могу дать вам определенного и окончательного ответа на этот вопрос, – ответил Трэгг.
– Ну, тогда дайте мне неопределенный и неокончательный ответ.
– Важно время смерти, – ответил Трэгг. – В настоящую минуту мы можем определить это время с колебаниями в один час. Если бы нам сообщили, скажем в шесть, мы могли бы определить время смерти с точностью до минуты. Вашей обязанностью было сообщить в полицию.
– Понимаю.
– Следовательно, вам придется пить пиво, которое сами же и сварили. Скажите мне теперь, было ли тело в гараже в шесть часов, когда вас туда вызвали.
– Я уже говорил, лейтенант, что не могу сказать, где я был в шесть часов.
– Если этот Каффи стукнул машину Финчли, то каким образом вы вытянули возмещение ущерба у Стефана Арджила?
– Я ничего у него не вытягивал.
– Он подписал договор с Финчли вчера вечером.
– Это правда.
– Я точно проверил это, потому что мне нужно было знать где он был вчера после обеда и вечером.
– И вы узнали?
– Да, он был у себя дома. Вы пришли, обвинили его в столкновении и бегстве с места происшествия. Он не хотел, конечно, и слышать об этом.
– Действительно, не хотел.
– Вскоре после вашего ухода, – говорил Трэгг, – Арджил все продумал и решил заплатить. Поехал в ваш офис. Велел шоферу ждать внизу. Потом, когда понял, что продлится дольше и вспомнил, что в этот вечер у Питкина выходной, спустился вниз и разрешил ему уехать. Сказал, чтобы он поставил машину в гараж.
– Ну и?
– Арджил ждал вас до шести, потом позвонил своему страховому агенту и сказал ему, где он находится и почему пришел. Агент перепугался, посоветовал держаться от вас по дальше и ни в коем случае с вами не разговаривать. Обещал ему, что сейчас же приедет. Поэтому Арджил ждал в холле. Продавец из киоска с сигаретами отлично его помнит. Через пять или десять минут пришел агент и они уехали.
Трэгг посмотрел на Мейсона и добавил:
– Если Арджил не являлся причиной несчастного случая, он сам и его страховое общество потребуют, конечно, возврата денег.
– Наверное, да.
– Вы ничего не говорите о возврате денег.
– Не говорю, потому, что не намерен возвращать их.
– Что?
– Я намереваюсь их оставить.
– Послушайте, Мейсон, почему вы не не отступитесь от этого дела?
– У меня нет привычки отступать.
– Что-то здесь не сходится, Мейсон. Это женщина не знала, что вы адвокат, когда пришла сюда.
– Черт возьми, еще как знала! – воскликнул Мейсон.
– Если вы расскажете мне все, что знаете об этом деле, то я сделаю все, что только смогу, чтобы вас не беспокоила пресса и полицейские.
– И окружной прокурор так же?
– Я приложу все силы и для этого, – сказал Трэгг, но на этот раз без особого убеждения.
Мейсон усмехнулся.
– Вы, так же хорошо, как и я знаете, господин лейтенант, что если бы вы только смогли хоть что- нибудь найти против меня, окружной прокурор встретил бы вас с распростертыми объятиями. Дело Люсиль Бартон побледнело бы и стало бы неважным.
– Вы думаете, что это изменило бы его отношение к вам? – спросил Трэгг. – Он и так зол на вас. Он охотно выстрелил бы в вас.
– И, как всегда, промахнулся бы. А я все равно добьюсь своего. Можете ему так и передать.
– Вы забываете, что на этом револьвере есть отпечаток вашего пальца. У меня есть результат исследований нашего эксперта по баллистике. Нет никакого сомнения в том, что из этого револьвера застрелили Питкина.
– Правда?
– Я дал вам шанс, Мейсон, – сказал Трэгг поднимаясь.
– Наверное, – ответил Мейсон. – Извините, что я не встаю, это потому, что мистер Гоушен может вбежать сюда и показать на меня пальцем. Я не люблю, когда меня опознают таким образом. Предпочитаю, чтобы это происходило согласно правилам. Свидетель должен иметь выбор.
– Не будьте глупцом, Мейсон. Вы не можете так сидеть вечно. Когда-нибудь нам удастся опознать вас, а тогда ваши дурацкие выкрутасы будут выглядеть еще глупее.
Трэгг вышел с гордо поднятой головой. После его ухода Мейсон и Делла обменялись взглядами.
– Боже мой, Делла, этот револьвер был орудием убийства!
Она молча кивнула головой.
– Я был уверен в том, что после исследования пули окажется, что она была выстрелена из другого револьвера и... Делла, где ты выкопала, черт возьми, этот плащ?
– Это плащ Пола Дрейка, – тихо сказала она. – Герти подслушала их разговор в приемной. Поэтому я через эту дверь вышла в коридор, сходила в агентство Дрейка, взяла его плащ, а твой оставила у него.
Мейсон улыбнулся.
– Дрейк знал, для чего ты берешь плащ?
– Не задавай глупых вопросов. Он считал, что лучше ничего не знать.
– Повысь свою зарплату на сто долларов в месяц и подойди к столу. Я не могу еще встать, потому что Трэгг может снова сюда влететь с этим своим лупоглазым свидетелем.
19
Перри Мейсон спокойно развернул свежую, пахнущую краской газету и сказал:
– Ну и дела, не так ли, Делла?
Делла Стрит кивнула головой.
– Хорошие заголовки, – усмехнулся Мейсон. – «Отпечаток пальца адвоката на орудии преступления», «Адвокат делает невозможным опознание», «Разведенная красавица арестована после
