освободить данного свидетеля от ответственности за любое преступление, кроме убийства, и снова повторяю вопрос.
– Я снова отказываюсь, – упрямо повторил Лекстер, – на том основании, что ответ послужит поводом для моего обвинения.
– Вы не были в доме Лекстеров в то время, когда был убит Чарльз Эштон? – спросил Траслов.
– Нет, не был.
– Где вы были?
– Я был в конторе Натэниэла Шастера. Я пришел туда незадолго до десяти, а ушел после одиннадцати.
– Кто-нибудь был там с вами?
– Натэниэл Шастер.
– Еще кто?
– Джим Брэндон.
– Кто такой Джим Брэндон?
– Он работает шофером и дворецким.
– Принимал ли он участие в вашем разговоре с Шастером?
– Нет, он сидел в приемной.
– Когда он ушел?
– Без десяти одиннадцать. Я сказал, что он может ехать домой. Ему больше незачем было ждать.
– Что вы делали потом?
– Я оставался в конторе Шастера еще несколько минут.
– Куда вы потом отправились?
– Отказываюсь отвечать на том же основании – ответ послужит поводом для моего обвинения.
– Каким образом? И в каком преступлении?
– Я отказываюсь отвечать.
– Думаю, это все, – сказал Траслов неприязненно. – Я буду просить Высокий Суд расследовать это дело.
Лекстер уже повернулся, чтобы покинуть свидетельское место. Победоносная улыбка Ната Шастера обнажала все его зубы.
– Минутку, – сказал Перри Мейсон. – У меня, кажется, есть право задать вопросы этому свидетелю.
– Но это ни к чему не приведет, – возразил Шастер.
– Сядьте, адвокат Шастер, – приказал судья Пеннимейкер. – Защитник Мейсон имеет право уточнить любое показание, данное свидетелем.
Мейсон повернулся к Сэму Лекстеру:
– Вы приехали в контору Шастера с Джимом Брэндоном?
– Так и есть. Да, сэр.
– И вы ехали в зеленом паккарде?
– Точно так.
– Вы знаете, где живет Дуглас Кин?
– Да.
– И вы знали об этом вечером двадцать третьего?
– Не припомню... Может, и знал.
– Разве вы к нему не приезжали до двадцать третьего?
– Наверное... возможно... да.
– После того, как вы уехали из конторы Шастера, вы не отправились к Эдит де Во?
– Я отказываюсь отвечать.
– А не стоял ли в то время шевроле, в котором обычно ездил привратник Чарльз Эштон, возле дома, где жила Эдит де Во?
Шастер беспокойно дернулся и как будто собрался что-то сказать.
– Я отказываюсь отвечать, – монотонно повторил Лекстер.
– Тогда скажите, – настаивал Мейсон, – вошли ли вы в квартиру Эдит де Во? Разве вы не обнаружили ее лежащей на полу без сознания? Разве вы не знали, что она недавно сделала заявление, из- за которого вас могли обвинить в убийстве вашего деда? Разве не по этой причине вы выскочили из комнаты, тле она лежала, сели в шевроле, помчались к дому Кина, позвонили Шастеру, объяснили ему, что случилось и что вы боитесь, как бы вас не обвинили в убийстве? Разве не для того, чтобы объяснить ранение руки, вы наехали на фонарный столб по пути домой?
Шастер вскочил, размахивая руками.
– Ложь, Ваша Честь! – закричал он. – Нагромождение лжи! Попытка очернить моего клиента!
Мейсон продолжал созерцать побледневшее лицо свидетеля.
– Если ответ на этот вопрос может послужить основанием для обвинения, так и скажите.
Напряженная тишина повисла над залом. Капельки пота выступили на лбу Лекстера. Он дважды прочистил горло и пробормотал:
– Я отказываюсь отвечать.
– На каком основании? – взревел Перри Мейсон громовым голосом.
– На том основании, что ответ может послужить причиной моего привлечения к обвинению.
– Достаточно, – Мейсон сделал резкое движение рукой.
Траслов наклонился к нему и шепнул:
– Ради всего святого, Мейсон, есть какая-то вероятность, что парень натворил то, что вы говорите, или вы просто хотите расположить Суд в пользу вашего клиента?
– Продолжайте вести дело, Траслов, – улыбнулся ему Мейсон. – Думаю, скоро истина восторжествует.
– Вызовите Фрэнка Оуфли, – сказал Траслов.
Оуфли занял свидетельское место, поспешно подтвердил свое имя, место жительства и отношение к покойному Питеру Лекстеру.
– Вечером двадцать третьего, – спросил Траслов, – вы копались в саду дома Лекстеров?
– Да.
– С какой целью? – спросил Мейсон.
– Протестую! – выкрикнул Шастер.
Перри Мейсон любезно улыбнулся и сказал:
– Ваша Честь, я представляю в этом деле обвиняемого. Мистер Шастер в Суде представительства не имеет. Если я своим вопросом не противоречу вопросу обвинения, свидетель обязан на этот вопрос ответить.
– Это так, – согласился судья Пеннимейкер. – Отвечайте на вопрос.
– Я искал большую сумму денег, которой не хватало после смерти моего деда, искал и другую собственность.
– Почему же вы искали?
– Потому что я получил телеграмму.
– Представляем эту телеграмму в качестве вещественного доказательства, – сказал Траслов, глядя на Перри Мейсона с таким видом, словно ждал, что тот будет возражать.
– Возражений нет, – сказал Мейсон. – Представьте ее в качестве вещественного доказательства.
Траслов развернул телеграмму и прочел вслух:
«КОЛТСДОРФСКИЕ БРИЛЛИАНТЫ СПРЯТАНЫ В КОСТЫЛЕ ЭШТОНА ТЧК БОЛЬШЕ ПОЛОВИНЫ ДЕДОВСКИХ ДЕНЕГ ЗАРЫТЫ ПОД ОКНОМ БИБЛИОТЕКИ ГДЕ РОЗОВЫЙ КУСТ ВЬЕТСЯ ПО РЕШЕТКЕ ТЧК МЕСТО ОТМЕЧЕНО ПАЛОЧКОЙ ВОТКНУТОЙ В ЗЕМЛЮ ТЧК ОНИ НЕ ГЛУБОКО ТЧК НЕ ДАЛЬШЕ НЕСКОЛЬКИХ ДЮЙМОВ».
