отверстие. Это идеальное положение для того, чтобы покончить с тяжбой, но оно ужасно, если ты хочешь оттуда выбраться, а сам не в силах взять денег… Нет, мне нужна Мейбл. Если ее нет дома, то она может пойти обедать в одно из четырех или пяти мест. Полагаю, единственное, что я могу сделать — это все их проверить.
— Хотите, чтобы я пошла с вами?
— Да. Когда мы получим чек, это сэкономит время… Нет, подождите минутку, нельзя же сбрасывать со счетов это проклятое письмо. Если я найду жену, а вы будете со мной… О, проклятье! Почему им понадобилось выбрать именно этот момент, чтобы написать грязное письмо?
Берта Кул встала.
— Я буду ждать в своем офисе. Вы можете позвонить мне, как только все будет улажено.
Лицо Белдера снова озарилось.
— Черт возьми, миссис Кул, это просто великолепно. Я пришел к вам по счастливому наитию. — Он пересек кабинет и открыл дверь в приемную. — Чувствую, что никогда не смогу расплатиться с вами…
Дверь, ведущая в коридор, отворилась. В офис с величественным видом ворвались две женщины.
Радушный крик Белдера таил в себе позорную неискреннюю нотку.
— Тереза! — воскликнул он. — И Карлотта! Я рад вам везде, куда бы вы ни заглянули. Я не мог прервать совещание, чтобы поговорить с вами по телефону… Прошу простить меня, — мимоходом сказал он Берте Кул.
— Конечно, — с убийственной формальностью парировала Берта.
Миссис Голдринг оглядела Берту с ног до головы. Ее глаза на мгновение задержались на ее талии.
— Тереза, вы выглядите просто изумительно, — сказал Белдер. — Вы смотритесь как сестра Карлотты. — И прибавил с поспешностью человека, пытающегося исправить допущенную ошибку: — И сама Карлотта выглядит потрясающе. Лучше, чем мне когда-либо приходилось ее видеть. Я говорю это целую неделю, не правда ли, Карлотта?
У Карлотты было скучающее выражение лица. Миссис Голдринг, хотя и была крайне раздражена, все же одарила Белдера притворной улыбкой:
— Вы так думаете, Эверетт, или так говорите?
— Нет, Тереза, я действительно имел это в виду. Прохожий, встретив вас на улице, мог бы, конечно, принять вас за… У него никогда даже мысли не возникнет, что вы и Карлотта — мать и дочь.
— Вы же знаете, что мы не мать и дочь, — ядовитым тоном вставила Карлотта.
— Вы знаете, что я хотел сказать, — произнес Белдер. — Ну, проходите в мой кабинет. Я уже заканчиваю.
— Я надеюсь, что наш визит не выглядит как вторжение, — сказала миссис Голдринг.
— Нет-нет. Ну, проходите же в мой кабинет и устраивайтесь как дома.
Миссис Голдринг не двинулась с места.
— Эверетт, — сказала она, — где Мейбл?
— Не знаю. Вы уверены в том, что ее нет дома?
— Конечно, уверена. Мы только что оттуда.
— Проходите в мой кабинет, садитесь. Я присоединюсь к вам через несколько секунд.
— У вас есть какие-нибудь соображения насчет того, куда она могла уйти? — спросила миссис Голдринг.
— У нее должна быть встреча. Я проверил машину и оставил ей. Я… Но входите же, прошу вас.
— Эверетт, я должна найти Мейбл. Я приехала сюда из Сан-Франциско специально для того, чтобы с ней повидаться. Она получила от меня сообщение. Она сказала Карлотте, что я приезжаю.
— Ваше сообщение? — механически повторил Белдер только для того, чтобы выиграть время.
— Я послала ей телеграмму после того, как… Разве она не сказала вам, что я приезжаю?
— Не знаю, нет. Тогда она, наверное, отправилась на вокзал, чтобы вас встретить.
— Поезд опоздал на несколько часов. Карлотта поехала раньше. Мейбл сказала, что встретится с ней на вокзале. Когда вы видели Мейбл?
— Не могу сейчас точно припомнить. У меня голова забита служебными делами. Может быть, вы войдете и присядете?
Миссис Голдринг снова обернулась, чтобы оглядеть Берту.
— Ах да, — сказала она, — я помню. Вы подписывали контракт с каким-го ответственным лицом, не правда ли, Эверетт? Мне очень жаль, но я надеюсь, что мы вас не побеспокоили.
— Вовсе нет. Я тотчас же побеседую с вами. Присаживайтесь поудобнее.
— Входи, дорогая, — сказала миссис Голдринг Карлотте и, обращаясь к Берте Кул, ядовито улыбнулась: — Смею надеяться, что мы не причинили вам неудобств и не помешали подписанию торгового соглашения.
— Ничуть. Я никогда не позволяю себе испытывать неудобства из-за незначительных заминок.
Миссис Голдринг вскинула голову. Она полуобернулась, на мгновение задержала на Берте жесткий взгляд, затем решительно шагнула в кабинет.
Берта произнесла тихим голосом:
— Вы хотите, чтобы она узнала что-нибудь о том деле? Белдер с беспокойством посмотрел на дверь, которую Карлотта намеренно оставила полуоткрытой.
— Нет-нет, — сказал он шепотом.
— Хорошо. В таком случае вам следовало бы как можно скорее от них отделаться.
— Лучше не говорите мне ничего. Я не могу выйти и поискать Мейбл, пока они здесь.
— А почему ваша жена ничего не сказала о телеграмме, в которой сообщалось, что приезжает ее мать?
— Не знаю, — отозвался Белдер, и его голос показывал, как он расстроен. — Это на нее совсем не похоже.
— Единственная причина, — продолжала Берта, — состоит в том, что ваша жена не хотела, чтобы вы знали о приезде матери. Она предчувствовала какой-то семейный кризис и хотела, чтобы мать была с ней для моральной поддержки. Могу поспорить, что она дала матери телеграмму или позвонила ей и попросила приехать из-за этого письма.
— Знаю, — сказал Белдер. — Как только она получила письмо, сразу же позвонила матери. Что за неприятность!
— Примите мой совет. — сказала Берта, — и раскройте все карты. Скажите ей, где следует остановиться. Не вздумайте порхать вокруг нее и льстить ей, вы и так с этим уже переборщили. И тут нет ничего хорошего. Действуя подобным образом, вы не сможете успокоить такую женщину, как она. Вы…
— Ш-ш-ш, не так громко, пожалуйста, — шепотом взмолился Белдер. — Я…
— Эверетт, — позвала миссис Голдринг, — не могли бы вы уделить нам минуту своего драгоценного времени? Мы беспокоимся о Мейбл. Она не встретила поезд, а мы знаем, что она собиралась это сделать.
— Да-да, иду, — сказал Белдер. Его взгляд умолял Берту Кул уйти.
— Давайте входите, — сказала Берта, — и отстаивайте свои права.
— Вам бы лучше было уйти, — прошептал Белдер, не отрывая взгляда от открытой двери своего кабинета. — Прошу вас.
— Хорошо, — сказала Берта, пересекла приемную, открыла дверь в коридор, вышла, потом на несколько секунд остановилась около закрытой двери. Затем она повернулась и порывисто распахнула дверь.
Кабинет Белдера был закрыт. Имоджен Дирборн, находившаяся в этот момент в центре приемной, изменила шаг и вернулась к пишущей машинке.
— Мне только что пришло в голову, что я должна оставить записку. Не могли бы вы вставить в машинку лист бумаги и напечатать сообщение для мистера Белдера? Я вам его продиктую, — сказала Берта.
Имоджен Дирборн вставила в машинку листок. Берта продиктовала:
