— Не знаю. Но он мог это сделать и по какой-то другой причине. Они поругались перед тем, как мы с Селлерсом пришли к нему в офис.
— Откуда вы знаете?
— Я видела, как она плакала. А не кажется ли тебе, что этот ловелас воспользовался моими словами, чтобы избавиться от этой девчонки?
— Вполне возможно.
— Хорошо. Сейчас я это выясню, — заявила Берта.
— А как она может через суд преследовать нашу компанию? — спросила Элси. — Ведь Дональд не имеет к этому никакого отношения.
— Скажут, что я действовала не только от своего имени, но и от имени компании. Я могу задержать ход этого дела, поскольку Дональд в Европе… Нет. Будь я проклята, если я сделаю это. Я появлюсь сама, от имени компании. Дональду незачем беспокоиться. Все закончится до того, как он успеет что-нибудь узнать. Берта взглянула на часы. — Мне надо повидать Эверетта Белдера и дать ему пищу для размышлений. Я выясню, что за всем этим скрывается. Он не может использовать меня и умыть руки. Вот что выходит, когда хочешь вести тихую жизнь. Я берусь за дело, которое считаю легким, пытаюсь избавиться от него, когда оно становится трудным, и тут мне предъявляют судебный иск на сто тысяч долларов за ущерб.
— А вы, — спросила Элси, когда Берта направилась к дверям, — назвали ее прохвосткой?
Берта распахнула дверь, повернулась и сказала:
— Ты чертовски права, я назвала ее прохвосткой. — И негодующе застучала каблуками, удаляясь по коридору. Ей удалось поймать такси прямо у выхода.
— «Рокэвей-Билдинг», — сказала она, запихнув себя в машину, — и поторапливайтесь.
В офисе Эверетта Дж. Белдера Берта нашла новую секретаршу: высокую худую женщину, которой было за сорок, с худым лицом, нескладной фигурой, острым выступающим подбородком, длинным с горбинкой носом и чопорными манерами.
— Доброе утро. Мистер Белдер у себя?
— Простите, кто его спрашивает? — Слова произносились с особенной интонацией, и простой вопрос становился длинным и чересчур официальным.
— Берта Кул.
— У вас есть визитная карточка, мисс Кул?
— Миссис Кул, — сказала Берта, повышая голос. — Мне нужно видеть его по делу. Я не назначала время встречи, потому что была здесь прежде. Поупражняйтесь в ораторском искусстве на ком-нибудь другом. А я войду.
Берта прошла через приемную, проигнорировав попытку новой секретарши задержать ее.
Она распахнула дверь.
Эверетт Белдер сидел, откинувшись на спинку стула, положив ноги на стол, и держал перед лицом раскрытую газету.
— Прекрасно, мисс Хоррисон, — сказал он. — Положите письма на стол. Я подпишу их позже.
Он перевернул газетный лист.
Берта Кул захлопнула дверь с такой яростью, что картины на стенах затряслись.
Эверетт Белдер удивленно опустил газету.
— Боже мой! Это миссис Кул! Почему вы не передали через мисс Хоррисон, что пришли?
— Потому что я спешу, а она слишком медленно говорит. Уберите газету и расскажите-ка, что за муха вас укусила, когда вы увольняли Имоджен Дирборн?
Белдер медленно стожил газету и хмуро взглянул на Берту.
— Я полагаю, что имею право отказывать в работе моим служащим, когда сочту нужным, миссис Кул.
Берта сердито бросила:
— Меня не интересует, когда вы уволили ее и как вы это сделали. Но она предъявила мне иск на сто тысяч долларов, утверждая, что я опорочила ее репутацию и из-за этого она лишилась работы.
Белдер наклонился вперед и с глухим стуком опустил на пол ноги.
— Что она сделала, миссис Кул?
— Предъявила мне иск на сотню тысяч долларов.
— Я не могу в это поверить.
— Это как хотите. Бумаги были переданы мне сегодня утром.
— Что она пишет?
— Что я назвала ее прохвосткой, что она влюблена в вас и потому послала эти письма. Она утверждает, что вы уволили ее именно поэтому.
Проклятая маленькая лгунья! Она знает куда больше.
Берта поудобнее уселась на стуле. В первый раз напряженные морщинки вокруг глаз разгладились.
— Вот из-за чего, — сказала она, — я здесь. Почему вы ее уволили?
— В этом нет ничего личного, — сказал Белдер. — Хотя что-то и есть.
Берта сердито сказала:
— Перестаньте ходить вокруг да около. Почему вы ее уволили?
— Одна из причин заключается в том, что она была слишком красива. Она и не только красива, но и уверена в своей красоте и поэтому вела себя провокационно.
— Ну и что же из этого?
— Когда у вас свояченица такая же наблюдательная и внимательная, как Карлотта, и теща такая же подозрительная, как Тереза Голдринг, то может выйти очень много.
— Это они сказали вам, чтобы ее уволили?
— Нет. Не поймите меня неправильно, миссис Кул. Они ничего определенного по этому поводу не говорили. Имоджен была милой секретаршей. Такая компетентная молодая женщина, но у нее были некоторые привычки, некоторые…
Берта подалась вперед, впившись глазами в глаза инженера по маркетингу.
— У вас с ней вчера разразился скандал, и она плакала перед тем, как мы пришли с сержантом Селлерсом. Не потому ли, что вы сказали ей, что она уволена?
— Нет.
— Я знаю, что между вами произошло какое-то объяснение. Если вы сказали ей, что она уволена или что вы не намерены дольше держать ее на службе, до того, как я появилась на сцене, тогда этот иск всего лишь шантаж. Можете вы это понять? Мне нужно знать, что она была уволена не из-за моих слов.
— Могу вас заверить, миссис Кул, что она была уволена по другой причине.
Берта Кул в раздражении откинулась на спинку стула.
— Может быть, у вас такое правило — увольнять секретарш без определенной причины?
— Хорошо, миссис Кул, я буду с вами предельно откровенным и скажу, что есть несколько причин. Я не могу точно назвать самую важную. Во всяком случае, эта девушка больше, чем следовало бы, была уверена в своей красоте. И тот, кто входит в офис и видит ее, немедленно начинает думать, ну вы знаете о чем. И еще одно, — продолжал Белдер, — она была неосторожной.
— То есть?
— Она обнародовала информацию, которую не имела права распространять.
— Что именно она обнародовала?
— Ну, конечно, миссис Кул, я… Давайте оставим это, здесь нет ничего, чему я мог бы уделить внимание.
Лицо Берты покраснело.
— Вы рассказываете мне сказку про белого бычка. Все это похоже на карусель. И каждый раз, когда мы подходим к тому месту, где заедает пластинка, я переставляю иглу и прослушиваю все заново. Прошу прощения, если кажусь нетерпеливой. Давайте разберемся. Она была неосторожной. В чем? Она обнародовала информацию. Что это за информация? Почему она была неосторожной? Она красива. Что за неосторожность в том, чтобы быть красивой? Кому она сообщила информацию? Возможно, она вела себя
