— Миссис Кул, я очень виноват перед вами. Я хочу принести вам свои глубокие извинения.
Берта стояла в дверях, с осуждением глядя на него.
— Я не отдавал себе отчета в том, насколько большую услугу вы мне оказали, — поспешно продолжал Белдер. — Сейчас я нахожусь в ужасном положении. Разрешите поговорить с вами.
Берта колебалась.
Белдер, как хороший торговец, пустил в ход единственный аргумент, который мог бы сдвинуть дело с мертвой точки.
— Меня не волнует, сколько это будет стоить, — сказал он. — Я согласен заплатить любую сумму.
Берта направилась к двери кабинета:
— Входите. Элси спросила:
— Что-нибудь нужно, миссис Кул?
Берта посмотрела на часы и сказала с некоторым удивлением:
— Сегодня суббота и скоро вечер. Нет, Элси, полагаю, что ты мне больше не понадобишься. Можешь идти. — Она повернулась к Белдеру, приглашая его войти.
В кабинете Белдер в изнеможении опустился в кресло.
— Что у вас приключилось? — спросила Берта.
— Я падаю в пропасть.
— Как так?
— Меня обвиняют в убийстве.
— Против вас много улик?
— Есть ли против меня улики! — с сарказмом воскликнул Белдер. — С моей тещей и милой маленькой Карлоттой, которые без устали копаются в своей памяти и вытягивают оттуда любой незначительный факт, какую-нибудь маленькую деталь, которая способна принести мне несчастье… В общем, вы можете понять мое положение.
Берта сидела, не говоря ни слова.
— Мне не дает покоя то таинственное третье письмо, которое забрал сержант Селлерс. Я должен знать, что в нем написано.
— Почему это вас так волнует?
— Потому что меня обвиняют в близких отношениях с еще одной женщиной.
— Да ну?
На мгновение Белдер замолчал, потом взорвался:
— Я должен знать, кто эта женщина.
— Вам это нравится, я думаю? — спросила Берта.
— Я хочу знать, в чем меня теперь обвиняют.
Берта в задумчивости закурила.
— Что-нибудь еще?
— Разве этого мало?
Она ничего не ответила.
— Меня обвиняют также в том, что я сжег завещание жены, — продолжал Белдер. — Боже мой, мне такие вещи даже не приходили в голову. Когда я перевел свое состояние на имя Мейбл, она составила завещание, по которому все оставляла мне. Теперь говорят, что она написала другое завещание. Для меня это новость. У меня не возникало даже мысли, что она может составить новое завещание. Я полагал, что все передается мне.
— Это плохо.
— Почему?
— Это служит мотивом для убийства. Белдер с раздражением сказал:
— Если я знал о новом завещании, то считают, что я его сжег. Если не знал, то меня подозревают в убийстве Мейбл с целью получить его.
— Вы могли убить ее, чтобы получить состояние, а потом найти завещание и сжечь его.
— Как раз в этом меня и обвиняют.
— Это правда?
— Конечно же, нет!
— А как ваши дела с Нанли? Что с тем делом?
— Вот из-за этого, миссис Кул, я обязан перед вами извиниться. Если бы я оставил дело у вас, то мы бы смогли его уладить, но я поспешил и передал все в руки адвокатов.
— И что произошло?
— Ничего хорошего. Адвокат связался с Нанли и назначил с ним встречу на это утро. Вчера вечером, после того как было обнаружено тело Мейбл, я все время пытался связаться с адвокатом. Но у меня ничего не вышло. Дома отвечали, что его нет в городе. Позже я узнал, что он специально велел своей горничной отвечать так всем, кто будет звонить, потому что вечером у них дома играли в бридж, и он не хотел, чтобы его беспокоили.
— А сегодня утром?
— Утром мы встретились в кабинете адвоката. Под мышкой у Нанли торчала утренняя газета, но он не читал ее и не разворачивал. Я дрожал от нетерпения, и моим единственным желанием было только, чтобы это кончилось как можно скорее. Адвокат так долго тянул резину, приплел такую кучу формальностей при оформлении соглашения, что Нанли это надоело, и он откинулся на спинку кресла, закурил сигарету и развернул газету. Я пытался подать сигнал этому тупице адвокату, но он просматривал кодекс законов, выписывая там упоминание о подобных соглашениях, чтобы по возможности максимально защитить мои интересы.
— И что же произошло? — спросила Берта, и в ее глазах промелькнул интерес.
— Нанли просмотрел первую страницу, перевернул следующую, и заголовок о Мейбл бросился ему в глаза.
— И что он сделал?
— Что и следовало ожидать. Он поднялся, благодушно улыбнулся адвокату и сказал ему, чтобы он не утруждал себя составлением соглашения; учитывая дополнительные факты, он решил согласиться на урегулирование этого дела только за полную сумму, о которой идет речь, включая сюда и судебные издержки. Это было окончательное решение. Он знал, что после смерти Мейбл я наследую состояние и что оно может оказаться в его кармане.
— А это мысль, — сказала Берта.
— Так я теряю около девятнадцати тысяч долларов, а учитывая издержки, сумма может оказаться значительно больше.
— Все это очень плохо. — В голосе Берты не было ни грамма сочувствия. Она открыла ящик стола, не спуская глаз с Эверетта Белдера, достала пресловутый очечник и положила его прямо перед ним.
Белдер не обратил на это никакого внимания.
— Послушайте, миссис Кул, мне нужна ваша помощь, ваша агрессивная, властная натура, огромная компетенция. Сейчас…
Послышался стук в дверь.
— Господи, — проговорила Берта. — Я забыла сказать Элси, чтобы она заперла за собой дверь на ключ. Она ушла домой, а какой-то клиент…
— Скажите ему, что вы заняты и вас нельзя беспокоить. Не поймите меня превратно, миссис Кул. Я хочу нанять вас, и на этот раз у меня есть деньги. Я могу оплатить вам все…
Берта поднялась со своего скрипящего кресла-качалки, прошла по кабинету и сказала через закрытую дверь:
— Я занята. Сегодня я не могу никого принять. Стук повторился. Дверь открылась.
— Ах, вот в чем дело, — произнес сержант Селлерс. Берта старалась закрыть дверь:
— Уходите отсюда.
Но сержант Селлерс увидел сквозь образовавшуюся щель испуганное лицо Эверетта Белдера.
— Вы здесь не одна, Берта. И я войду.
