— А откуда вам стало известно, что Хейл пишет о контрабанде наркотиков?
— Нэннси рассказала мне об этом.
— Она открыла секрет?
— В этом не было секрета. Сама Нэннси дала ему материал для этой истории.
— А где Нэннси узнала о наркотиках?
— Ей рассказал мастер из салона красоты, и Нэннси решила рискнуть.
— Зачем? Она употребляла наркотики?
— Нет, но она была готова все сделать для Хейла.
Она знала, что он ищет тему для сенсационной статьи, и подумала, что ему подойдут сведения, полученные в салоне красоты.
— Она знала все в подробностях?
— Понятия не имею.
— Не водите меня за нос. Вы с Нэннси были достаточно близки. Если уж она вам что-нибудь рассказывала, то ничего не скрывала. Она что-нибудь говорила о плавучем доме на прицепе?
Колхаун несколько секунд колебался, а потом сказал:
— Мне не нравится этот перекрестный допрос, Лэм.
Я ответил:
— Вы осел, Колхаун. Я пытаюсь спасти вашу шкуру. Вы изрядно наследили. И не пытайтесь переиграть полицию. Учтите, Фрэнк Селлерс на хвосте у Нэннси.
— Нам тоже не надо терять время, — сказал Колхаун.
— Он где-нибудь ее подцепит, — продолжал я. — Машины у нее нет. Очевидно, она не пользовалась такси. Сегодня примерно в три или четыре утра кто-то приходил и потом увез ее. Это произошло вскоре после вашего прибытия в Калексико. Я думаю, что это сделали вы.
— Вы не правы, — сказал Колхаун. — Я возблагодарил бы Небо, если бы это был я. Я спрятал бы ее в надежном месте.
— В надежном для кого? — спросил я. — Для вас или для нее?
— Для нее.
— Вы меня не убедили, что это был кто-то другой, — сказал я ему. — Но вернемся к нашим баранам. Она говорила вам что-нибудь о плавучем доме, использовавшемся для перевозки наркотиков?
— В общих чертах.
— Итак, что вы сделали, когда, подъезжая ранним утром к городу, увидели у обочины пикап с плавучим домом?
— Ладно, — сказал он. — Я подумал… я не знал, что и подумать. Я остановил машину, перешел на другую сторону дороги, чтобы попытаться заглянуть в домик.
— Что вы сделали?
— Я постучал.
— И оставили отпечатки пальцев.
— От суставов не остается отпечатков.
— Интересно, что бы вы делали, — продолжал я, — если бы хозяин открыл дверь? Спросили бы его, не он ли тот распространитель наркотиков, о котором вам рассказывала ваша подружка Нэннси?
— Нет, я собирался кое-что выведать окольным путем, прикинувшись яхтсменом, который интересуется возможностями причалов в Сан-Фелипе.
— В три часа ночи? — спросил я.
— Я же вам сказал, что ужасно переживал за Нэннси, — пояснил он. — Я был не в состоянии мыслить хладнокровно.
— Сейчас вы тоже не в состоянии? — спросил я и резко переменил тему: — У вас есть оружие?
Он смешался, затем кивнул.
— Где оно?
— Я… Дома, наверное.
— Где дома? Там, где живет ваша жена, или в квартире в Мантелло?
— Полагаю, что… дома.
— Вы уверены?
— Не на сто процентов. Я давно им не пользовался.
— Что за оружие?
— Револьвер 38-го калибра.
— Вы точно не привезли его прошлой ночью?
— Точно. Зачем мне было брать его с собой?
— Иногда люди предпочитают иметь под рукой оружие, когда путешествуют ночью по пустынным дорогам.
— Я не вожу с собой оружия. Я законопослушный гражданин.
— Хорошо, — сказал я. — Лучшее, что вы можете сейчас сделать, — это вернуться в Лос- Анджелес.
— Вы спятили? — спросил он. — Я останусь здесь, и мы вместе поедем искать Нэннси.
— Не вместе.
— Я хочу быть в курсе дела. Я хочу знать, чем вы занимаетесь. Я хочу работать с вами.
— Вы только спутаете мне карты, — сказал я ему.
— У меня есть причины считать, что она в опасности.
— Если она в опасности, то я скорее помогу ей в одиночку, а не гуляя с вами в обнимку. Как вы относитесь к Колберну Хейлу? Говорите правду.
— Я его ненавижу, — ответил он.
— Ревнуете?
— Я не ревнив. Я лишь говорю, что из-за него Нэннси оказалась в опасности, из-за его идиотского проекта написать о контрабанде наркотиков, которым он заморочил ей голову.
— Если вы не собираетесь возвращаться в Лос-Анджелес, — сказал я, — тогда я хочу, чтобы вы сделали только одну вещь.
— Что именно?
— Садитесь в «кадиллак», езжайте в отель «Де Анза», запритесь в своей комнате, сидите тихо и никуда не звоните.
— Сколько мне ждать? Я же сойду с ума.
— Пока я не дам вам знать, — ответил я.
— А когда это случится?
— Зависит от ряда причин.
— От каких?
— Например, от того, удастся ли мне разгадать некоторые загадки.
— Какие загадки?
Я посмотрел прямо ему в глаза и сказал:
— Которые вы загадали мне своими действиями и нагромождениями лжи по поводу этих действий.
— Что вы имеете в виду?
— У меня веские причины полагать, что вы не были откровенны со мной.
— Я заплатил вам согласно вашим требованиям. Вы пока еще работаете на меня.
— Это правда, — ответил я, — и бели вы хотите, чтобы я бегал на привязи по кругу, как лошадь на тренировке, я буду это делать. За пятьдесят долларов в день плюс расходы я буду бегать по кругу столько, сколько вам заблагорассудится, и с такой скоростью, с какой вы пожелаете. Если же вы захотите отвязать веревку и пустите меня по дороге, у которой есть конец, я попытаюсь добраться до этого конца.
— А вдруг вы попадете в такое место, куда мне не хотелось бы, чтобы вы попали?
— Такой шанс нельзя исключать.
— Я не могу на это пойти.
— Тогда скажите мне, куда я не должен попасть и почему.
