канаву, а, встав у ее края, швырнет его в поле как можно дальше.
— Почему он не взял пистолет с собой и не выбросил где-нибудь по дороге, где его наверняка не найти?
— Возможно, у него не было для этого времени. Оружие — слишком серьезная улика. Он хотел избавиться от него немедленно.
— Ладно, Шустрик, — сказал Селлерс, — ты меня убедил, но что заставило тебя лезть через канаву?
— Но ведь до меня этого никто не сделал, — ответил я.
— Откуда ты знаешь?
— Никто не перейдет на эту сторону, не оставив следов.
— Ну и что? — спросил Селлерс.
— А то, что никто не заглядывал на люцерновое поле.
— А как ты догадался, что пистолет бросили в поле?
— Я следовал элементарным правилам техники розыска. Согласно им, нужно обследовать всю территорию вокруг места преступления, в частности те места, куда могло быть выброшено оружие.
Селлерс взглянул на полицейского из Калексико, достал из кармана сигару и сунул ее в рот. Потом он подошел поближе и осторожно согнулся над пистолетом. Вытащив из кармана авторучку, он вставил ее в дуло и поднял пистолет.
— Маловероятно, что на нем остались отпечатки пальцев, но чем черт не шутит — отдадим его на экспертизу.
— Держу пари, — сказал полицейский из Калексико, — вы обнаружите отпечатки пальцев этого пройдохи сыщика.
Селлерс покачал головой:
— Только не его — этот парень на такую дешевку не купится.
Мы пошли назад вдоль канавы. Селлерс держал револьвер на весу, следя за тем, чтобы он не свалился с авторучки.
Он остановился перед забором, не зная, как перелезть через него и не уронить пистолет. Сейчас он напоминал японского жонглера, пытающегося удержать шар на острие бильярдного кия.
Подошедшие зеваки образовали большой полукруг и с интересом пялили глаза на полицейских и оружие.
Те наконец перебрались по грязному дну канавы на другую сторону. Я босиком пошел к своей машине.
— Не вздумай улизнуть, — предупредил Селлерс. — Ты можешь понадобиться.
— Вы всегда можете найти меня, — сказал я, — в окрестностях 7-го номера мотеля «Мэйпл Лиф».
— Действительно, — сказал Селлерс, — куда ты от нас денешься!
Я сел в машину и попытался вести ее босиком. Это не доставило мне удовольствия. Остановившись у первой же бензозаправки, я вышел из машины и обмыл ноги из шланга. Служащий смотрел на меня в изумлении.
— Испачкал ноги, — объяснил я.
— Чего только не увидишь? — пожал он плечами.
Я не стал пытаться надеть носки и, натянув на босу ногу ботинки, поехал в отель «Де Анза». Выяснив, что Мильтон Карлинг Колхаун занимает номер 38-В, я поднялся и постучал.
Колхаун живо отпер дверь.
Его лицо сразу вытянулось.
— Снова вы!
— Снова я.
Я вошел в комнату, сел на стул и вытащил из кармана носки. Сняв туфли, я надел носки на уже обсохнувшие ноги.
Колхаун спросил:
— С чем вы ко мне на сей раз?
— Я ездил на место преступления, — сказал я.
— Вы имеете в виду убийство?
— А какое преступление вы имеете в виду?
— Контрабанду наркотиков.
— Это одно и то же место, — сказал я.
— Что случилось? — поинтересовался он.
— Полиция дала маху.
— О чем вы?
Я усмехнулся и пояснил:
— Сержант Селлерс прибыл сюда из Лос-Анджелеса. Он считается корифеем, ему поручают сложнейшие дела, а он так опростоволосился на виду у всей местной полиции. Могу поспорить, ему сейчас очень кисло.
— Что произошло?
— Он не осмотрел как следует место преступления на предмет оружия убийства.
— Вы имеете в виду, они не?..
— О, они обыскали прицеп и осмотрели все вокруг, — сказал я. — Но там есть люцерновое поле, а между полем и краем шоссе проходит канава. Ее дно покрывает грязь, так что любой, кто попытается ее перейти, оставит четкие следы. Поскольку полицейские таких следов не обнаружили, они решили, что никто к полю люцерны не подходил и его можно вычеркнуть из списка перспективных объектов.
— Ну и?.. — спросил Колхаун.
— Сыщика должно интересовать, — продолжал я, — не только само место преступления, но и район вокруг.
Нужно представить себе, где мог стоять человек, решивший выбросить опасную улику, например оружие.
— Значит, оружие было там? — спросил Колхаун.
— Да, оно было там, — ответил я. — Вороненой стали револьвер 38-го калибра с коротким стволом. Мне он показался дорогой игрушкой. Теперь он в полиции, и, конечно, они обзванивают округу, выясняя, кому он принадлежит. Чтобы по номеру определить владельца, им потребуется несколько минут. Затем они попытаются установить, нет ли на нем отпечатков пальцев. Вероятно, с этим им не повезет. В таких случаях на оружии не остается отпечатков.
— Но по номеру они смогут установить, чей это револьвер?
— Безусловно, — ответил я. — Любое оружие регистрируется при продаже. Не может ли этот револьвер оказаться вашим?
Он энергично покачал головой:
— Нет и одного шанса на тысячу. Я знаю, где мой револьвер.
— Где?
Он заколебался, потом ответил:
— Дома.
— Я предлагаю вам пойти другим путем, — сказал я. — Возможно, вы не знаете, но у вас не получается врать.
Он тяжело вздохнул:
— Хорошо, я скажу: револьвер у Нэннси.
— Откуда вам это известно?
— Я сам дал ей револьвер. Бедняжка была возбуждена и до смерти напугана. Я не думал, что она попытается бежать. Мне казалось, она выдержит… Я сказал ей: «Нэннси, когда будешь ложиться спать, запри дверь и никому не открывай, пока будут хоть малейшие сомнения. Положи этот пистолет под подушку и, если тебе придется воспользоваться им, стреляй без колебаний».
— Что потом? — спросил я.
