о причал.
Через десять минут вернулась Берта с Бернис Клинтон на буксире.
У Бернис был такой вид, точно ее пропустили через мясорубку: всклокоченные волосы, рваная юбка, в блузке — дыра.
— Я обыскала ее, — сообщила Берта.
— Нашли что-нибудь?
Берта швырнула на стол бумажку.
— Под лифчиком, — кратко доложила она.
Полицейские сгрудились вокруг стола. У меня не было возможности последовать их примеру. Но вскоре Селлерс подвел итог:
— Теперь все ясно. Известен мотив — завещание Герберта Джейсона Даулинга. Он все отдал Бернис Клинтон.
— Когда оно было подписано? — спросил я.
— Два года назад, — ответил Селлерс.
— В этом случае оно не стоит даже той бумаги, на которой написано. У Даулинга остались сын и жена по гражданскому браку. Они зарегистрировались в штате, где гражданский брак признается юридически полноценным. У нее от Даулинга родился ребенок.
Следовательно, он не может оставить наследство кому бы то ни было, не оформив это специальным документом.
— Дешевка! Шпингалет! — закричала Бернис Клинтон. — Думаешь, ты умнее всех? Взгляни на завещание, его подготовил хороший адвокат, такой знает все ходы и выходы. Там указано: пусть хоть кто объявит себя наследником, хоть супруга, хоть любой другой родственник — им причитается один доллар.
— Но уж вы-то тем более не можете претендовать на наследство, — возразил я. — Вам предъявят обвинение в убийстве. Убийца не наследует имущество убитого.
— Это завещание как раз то, что нам нужно, — сказал Селлерс. — Плюс попытка к бегству.
— Вам не удастся состряпать дело! — выкрикнула Бернис Клинтон. — Я по горло сыта вами, дешевки с жестянками, сукины дети!..
Берта взмахнула рукой и ухватила Бернис за рваную блузку:
— Заткнись. Не смей поносить моих собратьев.
Уж кем-кем, а Бертой Бернис точно была сыта. И потому сразу умолкла. Полицейские заулыбались.
Селлерс подошел ко мне.
— Ты свободен, как ветер в поле, — объявил он. — Ты — свободный гражданин, ни у кого нет к тебе никаких претензий. Отправляйся на все четыре стороны.
— Вы не можете меня отпустить. Вам дано указание держать меня под арестом.
— А по междугороднему телефону я получил указание освободить тебя, если мы накроем эту парочку. О чем, черт возьми, ты думаешь, я разговаривал по телефону второй раз, когда уже разузнал про такси? — Селлерс ухмыльнулся. — Нам нужна хорошая помощница, чтоб управиться с арестованной. Иначе эта девка объявит, что по дороге в тюрьму мы напали на нее с грязными намерениями. Берта ведь уже получила официальный статус.
— И жалование получу? — обрадовалась Берта.
— Получите, если предъявите счет округу, — ответил Селлерс.
— Не беспокойтесь, предъявлю, — пообещала та.
Бернис Клинтон хотела было что-то сказать, но, кинув взгляд на Берту, осознала тщетность своих усилий.
— Нам еще предстоит обыскать яхты, — сказал Селлерс. — А вы пока осмотрите, пожалуйста, багаж арестованной, миссис Кул. — Он обернулся ко мне и указал большим пальцем на дверь: — А ты, Поллитровочка, проваливай.
Я так и сделал.
Глава 19
Офис Герберта Джейсона Даулинга был закрыт по причине его смерти. Дорис Джилмен, женщину, которая обедала вместе с ним в кафетерии, я застал дома.
— Это вы меня преследовали, — заявила она, едва я представился.
— Совершенно верно. Я шел за вами от самого кафетерия, где вы украдкой встретились с Даулингом.
Наши взгляды скрестились. Несколько мгновений она молча изучала меня, потом спросила:
— Что, собственно, вам угодно?
— Хочу знать, почему ваша встреча была обставлена такими предосторожностями?
— Из-за Бернис Клинтон.
— Вы знали, что в кафетерии она наблюдала за вами?
— Как?! — воскликнула Дорис Джилмен. — Она была там? — Я кивнул. — Тогда все становится понятным.
— Что именно?
— Убийство. Бернис… она опасна.
— Тогда она еще не выпустили когтей, — заметил я. — Но вот вопрос, зачем вы проводили время с Даулингом — ради брака, денег или…
— Я не проводила с ним время, — возразила Дорис. — Ситуация была совершенно иной.
— Я уже устал слушать такие заявления.
— Как женщина я интересовала Даулинга ничуть не больше, чем мешок картошки.
— По-моему, дело обстояло несколько иначе. Вы строили ему глазки и…
— Естественно, строила глазки. Он хотел того, чего я никак не могла дать. Вот я и уклонялась от его натиска всеми возможными способами.
— Чего же он домогался, любви?
— Глупости! Стоило ему поманить пальцем, я бы тотчас ему поднесла себя на серебряном подносе. Он хотел вернуть Айрин Аддис.
— Ого-го!
— И пришел ко мне за помощью, чтоб я помогла.
— А помочь вы не могли.
— Да, не могла и всячески старалась отвлечь его и развлечь.
— А с Айрин разговаривали?
— Нет, не разговаривала. Ее настроение не было для меня тайной. Я тянула время: авось он успокоится или она передумает. Кто ведает, что произошло бы дальше, если бы… Он ужасно боялся Бернис… Она пригрозила, что скорей убьет его, чем отпустит.
— У нее не было на него никаких законных прав. Что мешало Даулингу послать ее подальше?
— О, она мастерица качать права, даже не имея их. В пору его влюбленности она натаскала кучу перьев для гнездышка.
— Письма? — поинтересовался я.
— Письма, магнитофонные записи, фотографии… Она многое запасла.
— Чего ж она добивалась?
— Законного брака.
— Может, согласилась бы на имущественное соглашение?
— Сперва, пожалуй, да. Под конец — нет. Он откладывал решение слишком долго. — Когда от Бернис легко было откупиться, он тянул. А потом ее запросы фантастически возросли. Ей захотелось стать миссис Даулинг. Она возжаждала общественного положения, признания — просто помешалась.
