Эрл Стенли Гарднер
«Это — убийство»
Глава 1
Сэм Морейн вытащил из колоды пару карт, внимательно вгляделся в них и положил на стол “рубашкой” вверх. Два туза.
Пристально наблюдавший за ним окружной прокурор Фил Дункан, делая безразличный вид, заметил:
— Ограничься ты имевшимися на руках картами — мог бы еще рассчитывать на выигрыш… Дай-ка мне парочку сверху, Барни.
Старший следователь прокуратуры Барни Морден, выполнив просьбу, тяжко вздохнул и снял еще три карты для себя.
— Я не оставил ТЕБЕ ни единого шанса, Фил, — проронил Морейн, улыбаясь прокурору.
Фил Дункан бросил в центр стола две фишки синего цвета.
— А вот это означает, что тебе крышка, — упорствовал он.
Зазвонил телефон, и Дункан кивнул на него Мордену. Тот, с картами в правой руке, левой поднял трубку и буркнул:
— Морден слушает.
Прокурор, понизив голос, поддел Сэма Морейна:
— Лучше выходи из игры, Сэм. Красивая игра стоит двух потерянных долларов.
— Очередь Барни делать ставки, — парировал Сэм. — А вдруг мне вздумается их удвоить?
Барни, насупившись, прикрыл микрофон рукой и обратился к Дункану:
Шеф, пора кончать. Боб Трент говорит, что дело Хартвелла приняло неожиданный оборот и что вам лучше самому в нем разобраться. Что ему ответить?
— То же самое, что ты сейчас сказал. Это последняя партия.
— Ладно, из чистого любопытства ставлю два доллара, — поддержал Барни, все еще зажимая трубку рукой. — Продолжайте игру, пока я разберусь с Бобом.
Положив карты на телефонный столик и прижав их локтем, он вытащил из кармана блокнот с карандашом и распорядился в трубку:
— Давай, Боб, выкладывай.
Сэм Морейн задумчиво поигрывал своей стопочкой фишек.
— Хорошо бы вам решать служебные дела в рабочее время. Всякий раз, как садимся за карты и у меня идет игра, вас обязательно выдергивают куда-то по телефону, чтобы разыскать загулявшего кота.
— Думаю, что ты на моем месте раскрывал бы все тайны с девяти утра до пяти часов пополудни, — с сарказмом отбрил его Дункан. — Если, к примеру, в три часа после обеда к тебе заявится девушка и сообщит, что убили ее сестру, то к пяти ты наверняка провернешь все дело, чтоб по звонку закрыть контору и спокойненько отправиться домой.
— Хватит раздумывать, ставьте фишки, Сэм, — подзадорил что-то записывавший Барни, — чтобы я мог выиграть свои шесть долларов, пока меня тут пичкают печальными историями.
— Ну, раз это последняя партия, то ставки можно слегка и поднять.
С этими словами Морейн выдвинул семь синих фишек. Барни Морден что-то проворчал, положил трубку и вернулся к игорному столу.
— Надеюсь, вы проучите его, шеф. Мне не внушает доверия, что он играет, зная, что мы вынуждены прерваться.
Фил Дункан, весь уйдя в себя, подбросил свои фишки.
— Сэм, старина. Я ведь чиновник, призванный удерживать граждан в рамках законности и морали. Не хотелось бы позволять тебе злоупотреблять тем обстоятельством, что мы спешим, и совершать ограбление. Я должен принудить тебя к честности. — И он методично, одну за другой, выдвинул к центру пять фишек.
Когда последняя из них пополнила горку остальных, Барни Морден поднес к губам свои карты, поцеловал их, будто причащаясь, и сбросил на стол.
— С этой жалкой парой и валетом, — признал он, — мне тут делать нечего.
Сэм Морейн в свою очередь раскрыл карты:
— Прекрасный “фуллен”. Три туза и две девятки. У Фила Дункана оказались три дамы, десятка и шестерка.
— Превосходно, — вздохнул он. — Ты выиграл. Кто у нас банкир?
— Я, — ответил Морден, отсчитывая банковские билеты, пока его начальник натягивал легкое пальто. — Машина уже в пути, шеф, — добавил он. — Некая Бендер звонила на службу, требуя, чтобы ее немедленно соединили с вами. Причину объяснить отказалась.
— Кто такая Бендер и что это за дело Хартвелла? — поинтересовался Морейн, закуривая сигарету.
— Речь идет о Дорис Бендер, — пояснил окружной прокурор. — Ей около двадцати девяти, и это типичная женщина из разряда “роковых”. Вроде, богата. У нее есть сводная сестра, Энн Хартвелл, проживающая в Сэксонвилле, замужем за зубным врачом. Она пропала без вести. Дорис Бендер считает, что Энн укокошил муж и где-то скрыл тело. В обычных условиях я не стал бы заниматься этим делом, но у дамы влиятельные политические друзья.
— Где она проживает?
— На Вашингтон-стрит. Какой номер, Барни?
— Сорок три девяносто.
— А почему бы нам не поехать туда всем вместе? — предложил Сэм Морейн. — Выслушаем ее, быстренько управимся, а затем — прямиком ко мне домой. Я наготовлю сандвичей, есть шампанское, и у вас будет отличная возможность отыграться. Подбросите меня на вашей машине. Даже с остановкой на Вашингтон-стрит это будет быстрее, чем вызывать личного водителя. К тому же вам в отличие от меня необязательно соблюдать правила уличного движения. Поэтому я с удовольствием прокачусь под сирену.
— Мы теперь ею пользуемся только в случае крайней необходимости, — сварливо стал оправдываться Морден. — Поступили жалобы на нашу манеру езды. Утверждают, что мы включаем сирену, чтобы не опоздать домой к обеду.
— Это и на самом деле так? — улыбнулся Морейн. Фил Дункан ответил ему тоже улыбкой:
— Ясное дело. Разве прилично служителю закона опаздывать на обед?
— Эх, ошибся я в выборе профессии, — сокрушенно заявил Морейн. — Надо было податься в политику и добиться избрания на какой-нибудь пост. Одному Богу известно, как часто Я ОПАЗДЫВАЛ к обеду.
Послышались завывания сирены.
— Вот и машина, — печальным голосом подвел итоги Морден. Он первым вошел в лифт, а оказавшись на улице, сел рядом с водителем, дав тем самым возможность Дункану и Морейну устроиться на заднем сиденье.
— А можно я поднимусь вместе с вами? — стал напрашиваться Морейн. — Никогда не участвовал в следствии по уголовному делу. Захватывающее, видно, зрелище.
— Ничего подобного, — возразил Дункан, закуривая сигарету. — Обычная рутина. Да и никакого там преступления не было. Потом, у нее полно друзей в политических кругах, а если ты из чистого любопытства окажешься вместе с нами, ей это может не понравиться.
— Тогда почему бы не представить меня как эксперта по каким-нибудь делам?
— И в каком же ты деле эксперт помимо покера?
— Это как же так! — возмутился Морейн. — Я разбираюсь во множестве вопросов. Немного знаком с
