Челнок разворачивался, и скоро «Семаргл» стало видно в иллюминаторы.
— Дырок вроде бы нет, — покашливая, выдавил Кияшов, он понял замысел Жданова сразу и первым занял место у самого большого иллюминатора. — По крайней мере с этой стороны. Мы вокруг облетим?
— Уже облетаем, — отозвался первый пилот. — По баллистической траектории. Топлива много, но, как знать, для чего оно понадобится?
— Ну на Землю нам на этом челноке все равно не вернуться, — вздохнул Пирогов. — Разве что через пару миллионов лет...
— Через пару миллионов лет тут даже микробы вымерзнут, — вмешался в разговор Антон. Его первая специальность, которую он так и не получил, частенько заставляла его принимать участие во всех планетологических спорах. Все-таки в душе он был прирожденным планетологом и отлично представлял эволюцию живых организмов, приспособленных к жизни вблизи звезд...
Челнок плавно проходил над стальной громадой «Семаргла». Мало кто из команды видел звездолет со стороны в открытом космосе. Зрелище впечатляло. Казалось, что не они плывут вокруг корабля, а отливающий серебром, представляющий собой сверху сплошное скопление трубчатых сочленений, внутри которых скрывались коммуникации, а сзади расширяющийся и переходящий в боковые и задние дюзы, корабль медленно поворачивается, демонстрируя людям совершенство своей конструкции. Левый и правый стабилизаторы, двухступенчатый пространственный конвертор, четыре пары метеоритных отклонителей, сопла мощнейших лазерных орудий, способных, если потребуется, испепелить крупный астероид и даже маленькую планету, дюзы, сочленения отсеков, два десятка фотонных ускорителей...
— Моща-а-а! — протянул штурман Ян Новицкий, он, как и другие, стоял возле иллюминатора. Волевое лицо штурмана отражало восхищение, в серых глазах отражался стальной блеск «Семаргла».
— А дырок я по-прежнему не наблюдаю, — констатировал Жданов. — Так же как, впрочем, и сколько-нибудь значимых трещин.
— С кресла не упади, когда начнешь наблюдать, — посоветовал Новицкий. — Странно, что вокруг «Семаргла» не вращаются куски мебели и обшивки... И еще кое-что...
— Что именно? — простодушно поинтересовался Жданов.
— Фрагменты тел, — ответил штурман, — я-то уже однажды оказался в такой переделке, знаю, как это бывает.
Инна в углу вскрикнула — должно быть, услышала последнее замечание Новицкого.
Зотов поглядел на штурмана строго, но замечаний делать не стал, только продолжал что-то втолковывать девушке, стараясь отвлечь ее от разговоров команды.
— Да ладно вам! Может, все и обойдется, — заявил кто-то из астрофизиков.
— Ну конечно, обойдется, — проворчал Кияшов. — Они просто проспали пожар — и все дела. А сейчас проснутся, подкрепятся, надышатся вволю... Ну ни хрена себе! Как лазером дыру вырезали! — внезапно выкрикнул он.
— Где?! — всполошился Зотов и кинулся к иллюминатору.
— Да вот же, вот! Кха! Кха! — опять закашлялся Кияшов. Запачканным в саже пальцем он тыкал в сапфировое стекло, словно собирался его продавить.
— Извините, где, Евграф Кондратьич? — начиная давиться смехом, поинтересовался Жданов.
— Ты еще смеешься, сволочь? — набросился Кияшов на первого пилота. — Вот, у тебя перед носом. Фрагментов тел, правда, не видно. И цельных трупов тоже. Наверное, все сгорели... — Старший помощник вздохнул. Вид у него стал такой, словно он собрался всплакнуть, но капитан не дал ему такой возможности.
— Это же отверстие люка, из которого вышел челнок, — пояснил он. — Вход в девятый отсек. Пока челнок не вернется, люк не будет закрыт. Зачем тратить энергию?
— Вот как? — удивился Кияшов. — Ну, стало быть... Хитро все это как-то придумано... Надо же... не будет закрыт... Действительно, люк! Ну а где же тогда дыра? — поинтересовался старпом.
Молчавший прежде Байрам Камаль откашлялся.
— Дальней разведке известны разные случаи повреждения кораблей. Точнее сказать, многие фантастические истории, которые в некоторых случаях получали реальные подтверждения... Я могу выдвинуть два предположения. Первое — корабль подвергся атаке плотного пылевого облака, движущегося с релятивистской скоростью. Какая-то стенка звездолета, — а возможно, и две, если пыль прошла насквозь, — похожа сейчас на решето. Невооруженным глазом такое повреждение заметить, конечно, невозможно. Ну и еще... «Семаргл» мог столкнуться с миниатюрной черной дырой. Она прошила его, как нож масло, и исчезла в глубинах космоса, унеся с собой часть вещества корабля. Дыра в этом случае тоже небольшая, но метеоритная защита с черной дырой не справится. Ее, собственно, и не обнаружишь заранее. Если принять во внимание эту версию, понятно, куда пропала часть экипажа.
— Сказки это насчет маленьких блуждающих черных дыр, — вставил веское слово один из астрофизиков.
— Может быть, и сказки, — не стал спорить Байрам. — Я же предупреждал, что все это — фольклор дальней разведки. Тут вопрос в другом — чей недосмотр вызвал аварию генуда?
— На что это ты намекаешь? — помрачнел Яловега. — Мы тестировали все оборудование. Перед стартом все системы работали слаженно, в нормальном режиме. Нашей вины тут нет. Можешь сколько угодно копаться своими грязными лапами...
— Это мы еще проверим! — отметил Олег Зайчиков. — Все проверим! Все выясним! Что работало. Что не работало. И кто виноват. — Он повысил голос: — И кто за это в ответе — тоже выясним!
В это мгновение вспыхнули зеленые лампочки в кабине и в практически ничем не отделенном от нее трюме челнока.
— Дыра возвращается! — взревел Кияшов. — Вот вам и сказки, мать вашу!
Его утробный рык потонул в самой отборной брани, которую только приходилось слышать команде «Семаргла» за все время путешествия. Ругались все. Даже нежная Инна Лазуренко выкрикнула какое-то ругательство, и Евграф Кондратьевич Кияшов, несмотря на весь ужас ситуации, в которой они оказались, покосился на нее с удовлетворением — мол, я говорил, что добром это не закончится и девушке придется проявить свое умение крепко выражаться.
— Без паники, — проговорил Жданов в микрофон громкой связи, используя его в качестве рупора. — Давление не падает. Дыры в корпусе нет. Просто выведен из строя кислородный генератор.
— Ну и пес с ним, — крикнул Кияшов, — на Землю нам все равно на этом корыте не добраться.
— Кислорода при таком количестве людей на борту хватит максимум на час, — сообщил Жданов и обратился к Зотову: — Капитан, что делать будем?
— Может, мы к тому времени уже вернемся на корабль... — заговорила Инна, но тут же испуганно замолчала.
— Если корабль, конечно, не взорвется... — На капитана было страшно смотреть. — А он может взорваться в любую минуту.
— И что нам делать?! — крикнул механик Цибуля. — Я еще молодой, я жить хочу.
— Я предлагаю садиться на планету. Это — риск, это противоречит уставу. Но, с другой стороны, мы не можем рисковать жизнями такого количества людей, — объявил капитан, — к тому же другого выхода я попросту не вижу.
— Мы же не знаем, что нас там ждет, — вмешался Новицкий, — а корабль, может быть, и уцелеет. Давайте подождем — и все!
— Давайте, правда, подождем, — поддержал его Кияшов. — Что нам остается?
— Нет, — отрезал капитан. — Мы провели все анализы. Судя по всему, Заповедник подходит для жизни.
— Вот это по-нашему! — обрадовался Цибуля, потирая руки.
— Дурак ты, — сказал ему Яловега, — чему радуешься?! Думаешь, там драгоценные камни на всей поверхности раскиданы? Хрен ты угадал. А бурить почву тебе никто не даст, да и нечем.
— А вдруг и правда валяются? — глаза Цибули расширились. — Мне что, мне бы всего пару камушков покрупнее, чтобы только на жизнь хватило. А остальное меня не интересует.
Антон Делакорнов презрительно поглядел на алчного коллегу, оттолкнулся руками от балки и мягко приземлился на пол — он знал, что во время посадки на спасательном челноке лучше сразу находиться на
