твердой поверхности, чем потом, когда гравитация изменится, бухнуться на пол...
Челнок с «Семаргла» плавно вошел в атмосферу планеты. К счастью, все системы, за исключением кислородного обеспечения, на челноке функционировали нормально, так что посадка не явилась большой проблемой. Лев Жданов включил двигатели всего на пару минут, дал аппарату импульс, подтолкнув его к планете, а дальнейшую работу по торможению выполнила атмосфера Заповедника.
Доктор Химель трудился в поте лица. Каждый член экипажа, которому посчастливилось попасть на челнок, получал три укола из разных инъекторов и, пребывая после процедуры в полной прострации, отползал в сторону — давал дорогу следующему члену экипажа. Первая универсальная инъекция воздействовала на любые бактерии, вторая выступала щитом против вирусов, а третья была поддерживающей, чтобы человек не умер от первых двух прививок.
Химель утверждал, что уже через час все будут чувствовать себя нормально. Ну, может быть, как после тяжелого похмелья.
— Так надо было нажраться! В смысле, выпить побольше, — заметил Ушлепкин, оглядываясь в поисках поддержки. — Все равно мучиться! И садиться не так страшно.
В то, что через час станет лучше тем, кого доктор уже успел привить, верилось с трудом. Руки и ноги стали, как ватные, голова взрывалась болью, внутренности крутило, некоторых натурально выворачивало наизнанку. Отвратительный запах заполнил все вокруг.
— Ничего-ничего, — сказал Химель, оглядываясь, — зато организму будет хорошо. Все продумано. Можете быть уверены на все сто.
— Были бы эти инъекции такими полезными и безопасными, их делали бы всем поступающим на флот, а не держали в докторском чемоданчике «на крайний случай», — проворчал Кияшов, которого недавно вырвало на собственные ботинки.
Лицо старшего помощника приобрело отчетливый зеленоватый оттенок.
— Теперь вы, — обратился доктор Химель к пилотам.
— Их после приземления, — вмешался капитан, — мы же не хотим, чтобы челнок сажал компьютер. Правда?
— Ну хорошо, — согласился Химель, — после так после.
— Поля, холмы внизу, — объявил Жданов по громкой связи, пытаясь докричаться до валявшихся на полу членов экипажа. — Лес еще. Река бежит.
— Живых существ вроде не видно, — проговорил Сумароков.
— С такой высоты разве что слонов можно заметить, — хмыкнул Жданов. — Здесь садимся, капитан? Или попробуем подальше протянуть, на двигателях?
— Поступай, как считаешь нужным, — отозвался Зотов. Капитана только сейчас скрутило основательно, он облокотился на стену и сплевывал на пол.
— Садись быстрее, — прорычал Кияшов. — Может, хоть немного легче станет. А то болтает тут.
Не успел он это сказать, как челнок тряхнуло и дернуло из стороны в сторону. Взвыл двигатель, создающий «воздушную подушку». Подрагивая всем корпусом, челнок стал медленно опускаться. В последний момент выдвинулись малые ступоры — врезались в почву, и корабль зафиксировался, замер.
— С посадкой вас! — Жданов развернулся в кресле, широко улыбаясь. Его взору, прикованному раньше к монитору, предстало поистине жалкое зрелище. Толпа бледных, с глубоко запавшими глазами, задыхающихся людей. Наличие большого количества углекислого газа в челноке уже сказывалось. Да и прививка от инопланетной заразы никому не добавила приятных ощущений.
— Можете колоть, — вздохнул Жданов, он обернулся к Сумарокову: — Или ты первый?
— Да ладно, я потом, — поспешно ответил Коля.
Жданов закатал рукав. Доктор Химель приблизился и всадил в руку первого пилота три инъекции.
— Чтобы укол начал действовать, нужно по меньшей мере полчаса, — пробормотал он. — А ждать полчаса мы не можем — задохнемся. Что ж, Лева-Левушка, ты спас нас всех...
— Что? Что?! Я не понял!
— Ну будем надеяться, что здесь... — начал Химель, делая укол Сумарокову.
— Открывайте, что ли, люк! — прорычал Кияшов, прервав бессвязные бормотания доктора. — Хватит расслабляться!
Жданов в нерешительности потянул за какую-то рукоять. Зашипел воздух, и в челнок ворвались ароматы чужой планеты. Пахло машинным маслом, свежей травой, корицей, немного медом и еще чем-то незнакомым, тревожным.
— Дышится-то как хорошо! — восторженно прошептал Зотов. — Как прекрасно дышится!
— Содержание кислорода в воздухе — тридцать семь процентов, — сухо сообщил Байрам Камаль, постучав по своему хронометру, имеющему массу полезных свойств. — Здесь весьма пожароопасная обстановка. Но зато восстановимся мы быстро. Столько лишнего кислорода... На выход! Все, кто хотят, на выход!
Люди потянулись к открытому люку.
Окружающий пейзаж почти не отличался от земного. Неподалеку от челнока росли кусты, усеянные красными ягодами и зелеными мясистыми листочками, в отдалении ветер гулял в кронах молодых деревьев, обвитых лианами. Они росли на опушке густых зарослей, более всего напоминающих джунгли. Мягкая черно-красная почва местами поросла сочной зеленой травой. Здешние растения тоже вырабатывали хлорофилл.
Антону Делакорнову новый мир совсем не понравился. Он внушил ему необъяснимую дрожь и чувство, что в ближайшее время должно произойти что-то очень и очень плохое. Дышалось здесь действительно легко и приятно после спертого воздуха спасательного челнока, но что-то не давало ему покоя. Антон присел на корточки и увидел в траве и на земле множество мелких существ. По земным меркам — насекомых. Но здесь эволюция могла пойти другим путем, и эти ползающие мелкие твари могли принадлежать к любому виду.
Копошащиеся на земле существа сразу заинтересовали Инну Лазуренко. Несмотря на то, что девушка специализировалась по микроорганизмам, профессия биолога заставляла ее внимательно относиться к любой инопланетной живности.
— Стало быть, здесь и будем жить? — спросил Цибуля. — Нам не страшны здешние микробы, доктор?
— Кто его знает? — вздохнул Химель. — Если страшны, вы скоро узнаете об этом.
— И как мы об этом узнаем?
— Ну-у, — протянул доктор, — клиника заболеваний может быть различной...
— Например? — настаивал Цибуля.
— Например, поселятся у вас под кожей какие-нибудь паразиты и будут вас поедать изнутри, — предположил Химель, не заметив, как вытянулось лицо молодого механика. — Пока полностью не съедят какой-нибудь жизненно важный орган... Или, скажем, местная флора повлияет на вас таким образом, что у вас проявятся все симптомы токсического отравления, кожа пойдет волдырями, вас будет поминутно выворачивать наизнанку...
Михаил Соломонович поднял глаза и только сейчас увидел, что молодой механик давно покинул его, убежал, размахивая руками, чтобы не слышать страшных прогнозов доктора.
— Интересно, есть тут какие-нибудь зверушки? — задумчиво проговорил Кияшов. В руках он держал лучевой автомат и с самым свирепым видом озирался. Сейчас он больше всего напоминал рейнджера из дешевого американского сериала «Охотник за китайскими колонистами». Сходство отметили все. Некоторые засмеялись, чем вызвали у Евграфа Кондратьевича сильное раздражение.
— Чего скалитесь?! — свирепо прорычал он, чем породил новый взрыв хохота. — А может, тут и правда хищники какие водятся?! Лучше все возьмите оружие, пока не поздно...
— Самые страшные хищники — микробы, — в один голос заявили Инна и Михаил Соломонович.
— С остальными, более крупными формами жизни, — уточнил доктор, — человек всегда конкурировал более чем успешно.
