— Потому что этого требуют правила земного гостеприимства! Мы же цивилизованные люди. — Кияшов весь лучился от счастья.
— Ага, цивилизованные. — Механик недобро усмехнулся. — Они нас полуразумными зверушками считают, а мы их по всем правилам гостеприимства принимай. Да еще условия им обеспечивай.
Яловега хотел еще что-то добавить, но тут заговорила аурелианская принцесса. Она и сама почувствовала, что прежде проявила бестактность.
— Простите меня, лю-ди, — сказала има Галут. — Я полагала, что вы полуразумны, так доложила наша система оповещения, но теперь я вижу, что была допущена какая-то ошибка и вы — вполне разумные существа. Такие же разумные, как мы. Правда, Хагнат?
— Не знаю, — пробормотал телохранитель, землян он разглядывал настороженно, словно подозревал, что от них можно ждать любой пакости.
— Извините, я на пару минут. — Михаил Соломонович достал из кармана комбинезона чудом сохранившийся носовой платок, высморкался и пошел в душ. Там он открыл воду, собираясь смочить тряпицу.
— Эту воду можно пить? — поинтересовалась има Галут.
— Другой у нас все равно нет, — ответил Делакорнов.
— Я хочу пить! — простонал Сумароков.
— Так валяй, пей! — прикрикнул на него Кияшов. — Нечего об этом заявлять во всеуслышание. Ты еще сообщи нам, когда пойдешь отливать. Очень нам будет интересно узнать об этом!
— Николай, — крикнул Михаил Соломонович из душевой, — у тебя нет желания проверить химический состав этой воды?
— Да, конечно. — Коля с трудом поднялся с койки и, хромая, направился к струйке, сочащейся из тонкой трубы. — Совсем ноги не шевелятся, — пожаловался он.
— Располагайтесь, — предложил Кияшов.
После недолгого колебания аурелиане прошли и сели к столу.
— Все в порядке вроде бы, — возвестил Сумароков, сунув многофункциональный хронометр Байрама под тонкую струйку и нажимая сенсорные кнопки. — Химический состав в норме — так часы говорят, я-то не знаю, какие соединения вредные, какие полезные. Тут вот есть натрий хлор, калий хлор, натрий фтор, еще какое-то соединение — цэ о три... Так, кажется.
— Цэ о три? — заинтересовался Яловега. — Что-то это «цэ» мне подозрительно знакомо... Ты, Химель, чего-то рассказывал о том, что в молоке сфицерапсов был спирт... И что Новицкий все время ходил веселый. А вот формулу водки слабо вспомнить? Может, они ее как раз в воду и добавляют. Для дезинфекции... — Глаза механика подернулись мечтательной поволокой.
Химель, заглядывая Коле через плечо, пытался рассмотреть химические формулы содержащихся в воле веществ. За него ответил Делакорнов.
— Цэ два аш пять о аш, — сообщил он.
— Так это спирт, — не сдавался Яловега. — А водка?
— Водка — это разбавленный водой спирт, — объяснил Антон. — Ты вроде опытный в плане выпивки мужик, Кирилл Янушевич. Что, никогда спирт не разбавлял? Ни за что не поверю!
Яловега сверкнул глазами:
— Вот именно, что опытный. Кто же спирт разбавляет? Только мозгляки и молокососы. Не разбавлять, не запивать — вот принцип настоящего мужика!
— Девяностошестипроцентный не разбавлять? — покосился на него Кияшов. — И не запивать? Ну- ну, по всему видно, какой ты опытный. Или вы там, в механической части, глотки уже так вылудили, что и кислоту можете неразбавленной пить за милую душу?
— То, что нашёл Коля, — всего лишь карбонатный остаток, — вмешался в «научный спор» Михаил Соломонович. — Меня беспокоит другое — наличие органических соединений. Может быть, они подмешивают в воду вирусные культуры?
Кияшов фыркнул:
— Да зачем им в воду что-то подмешивать? Если надо будет, заломают вам руки и вколют, что надо. Тут всяких хитростей нет, я думаю. Тюряга, она и есть тюряга. Сиди себе и не вякай. А тюремщики твои с тобой что угодно сделать могут в любой момент.
— Возможно, вы и правы, — согласился Михаил Соломонович. — И все же я бы поостерегся пить эту воду...
— Я, пожалуй, тоже в душ, — сказала Инна, поднялась и пошла к секции с металлическими стержнями.
— Вы... — начал Михаил Соломонович, но девушка его перебила:
— Извините, но у нас нет другого выхода. Или умереть, или пить эту воду. Помните, как тогда, на плато. Только отсюда нас вряд ли кто-нибудь вытащит.
— Да, вы правы, абсолютно правы, — сник доктор Химель и уже без каких-либо сомнений сунул носовой платок под тонкую струйку воды.
Инна вернулась в основное помещение через несколько минут, умыв лицо и намочив волосы. Следом за ней, протирая очки, из душевой вышел Михаил Соломонович.
— Шкурка обгорела? — сочувственно поинтересовалась принцесса, разглядывая прическу Инны.
— Да, — ответила Лазуренко. — Кстати, има Галут, я ведь тоже девушка. То есть я, как и вы, женского пола, я хотела сказать.
— Я догадалась, — пробасила аурелианка. — Некоторые вторичные половые признаки, такие, как широкие бедра, наличие молочных желез, а также...
— Вы, наверное, биолог? — поспешно перебила аурелианку Инна.
— Биолог, — согласилась Галут. — И еще врач.
— У нас тоже есть биолог и врач, — сообщила девушка. — Я — биолог, а Михаил Соломонович — врач.
Аурелианка задергала хвостом и пристально уставилась на Химеля. Доктор даже покраснел от такого чрезмерного внимания к своей персоне.
— Может быть, расскажете нам, чего стоит ожидать от ретлианцев? — продолжила разговор Инна. — Вы ведь, наверное, хорошо знаете их повадки?
— Они — отвратительные существа, — поморщилась принцесса. — И совсем не похожи на нас. Устройство их общества таково, что все они, по сути, представляют как бы одно целое. Чтобы объяснить их поведенческие реакции и мыслительную модель, можно применить понятие коллективного разума. Не слишком точно, но кое-что объясняет. Часто они даже мыслят в унисон. Это помогает им принимать важные решения. Действовать так согласованно, как нам и не снилось. И конечно, у них нет никакого представления о субординации... Лишь жалкое подобие авторитарной демократии.
— А ведь у вас, кажется, тоже все равны, — заметил Делакорнов. — Так нам, по крайней мере, рассказывали, когда мы общались с одним из ваших...
Хагнат смерил Антона суровым взглядом, но руку с растопыренными пальцами в угрожающем жесте поднимать не стал.
— У нас каждый знает свое дело, — пояснила принцесса. — Кто-то ведет корабль, кто-то лечит, кто-то руководит. А эти твари почти не признают профессиональной специализации. Нам, индивидуалистам, понять такой тип мышления довольно сложно.
— Ясно, — вздохнул Химель. — Коллективный разум нам знаком. Даже на земле имеются существа, обладающие подобной моделью мышления. Например, муравьи. Хотя самый удивительный подвид обладателей коллективного разума — паукообразные велосерапторы с планеты Микон-13.
— Они представляют собой коммуну, где все ее члены легко заменяют друг друга. Это не коллективный разум. Но вырожденческое с социальной точки зрения общество. Поэтому наши перспективы самые безрадостные, — продолжила Галут. — Они могут попросту не понять, кто перед ними, и превратить нас в своих солдат, вживив соответствующий ген. Хотя абсолютно безнравственно так поступать с разумным существом, но, к сожалению, зачастую они именно так и делают... Дикари. Захватчики. Убийцы. Многие аурелиане находятся у них на службе, и вернуть им наш видовой интеллект совсем не просто. Их
