Берите пример с Гнунка. Он мне тем и приятен, что молчит все время.
Жмых кивнул, потянул за петлю на крышке, и банка с зубовным скрежетом распечаталась. Глеб поднес ее к носу и с наслаждением втянул нежный мясной аромат. Это тебе не бородавчанская дрянь, от которой любого представителя рода homo sapiens неизбежно настигнут рвота и понос, а настоящая тушенка, произведенная в одной из земных колоний. Притом совсем свежая. Не иначе Седой со своим проверенным в деле корешем грабанули какой-нибудь продуктовый склад в окрестностях Парниковой рощи. Причем выбрали правильный склад, ориентированный на гуманоидных потребителей белковой пищи.
— Чем это жрать? — поинтересовался Глеб.
Не говоря ни слова, таргариец полез в сумку и секунду спустя метнул ложку Жмыху. Бросок получился сильным. Ложка, нацеленная в лицо человека, почти со свистом пролетела по воздуху. Глеб перехватил ее перед самым носом. Зажал в кулаке. Посмотрел на здоровяка со злобой. Отношения их не заладились с самого начала. Во взгляде Жмыха явственно читалось — наверное, придется мочить.
Лукас открыл банку с зеленым горошком. Вежливо обратился к таргарийцу и тоже получил ложку. После чего приступил к трапезе. Он успел только поднести ложку к лицу, а Глеб уже сжевал всю тушенку, сыто рыгнул и развалился у костра. Седой поглядел на него неодобрительно, но ничего не сказал.
— Ну так что, уважаемый, — обратился к нему Жмых. — Может, расскажешь теперь, как ты, авторитетный коск, дошел до жизни такой, что вынужден тут ховаться, словно пещерная крыса?
Гнунк заворчал, сунул руку за пазуху и потащил ствол, но Седой остановил его жестом.
— Если ты такой любопытный, слушай…
Лукас придвинулся и затих, ложка застыла в банке.
— Я прилетел на Дроэдем по верной наводке. Как мне тогда казалось, верной… Один из моих старых корешей, авторитетный человек, он тоже, кстати, был у Бетельгейзе, получил эти сведения от своего уха.
— Как вы сказали? — уточнил Лукас.
— От своего уха, — повторил Седой. — Не втыкаешь, парень? От копа прикормленного. Понял?
— Ах вот как, теперь понял, — кивнул Лукас. — Продолжайте, пожалуйста. Все это очень увлекательно.
Седого замечание лемурийца неожиданно разозлило.
— Увлекательно тебе, паскуда?! — прошипел он, сплюнул и выставил перед собой широкую ладонь. — Я тебя вот этими пальчиками придушу, по частям в костре пожарю и съем. Понял меня, парень?!
— М-м-м, да, — выдавил пораженный до глубины души лемуриец и бросил многозначительный взгляд на Жмыха. Мол, этот авторитетный коск — абсолютный псих.
Глеб в ответ только плечами пожал. Он подозревал, что поэтическая манера разговора в преступной среде до добра не доведет. Но вместо того, чтобы пользоваться простыми словами и выражениями, которыми так богата феня, Лукас продолжал изъясняться изящно и длинно.
— Ты это, Седой, — буркнул он, — не надо на него накатывать. У него погоняло среди наших — Поэт. Он нашим на астероиде знаешь какие письма проникновенные домой писал? Если понадобится, и тебе напишет.
— Если понадобится, — авторитет скривился, — я себе сам напишу. Только с родными, если б они у меня даже были, я бы связаться никак не смог. Ты что, паря, думаешь, я не пытался отсюда весточку своим корешкам дать? Или смыться отсюда не пробовал?
— Не догнал… — откликнулся Глеб. — Это что еще значит?!
— Я бывший бугор человеческого района, — сообщил Седой. — Только заметил я неприятную закономерность. Бугры здесь живут не дольше полугода. А потом приходит кто-то, кто непременно желает занять их место. И отправляется старый бугор на стеклянное кладбище. А новый начинает править. И ощущает себя тузом до того самого последнего часа, пока не поймет, что и козырная карта бывает крыта. Что случается часто, если в колоде одни козырные карты. Понял меня, паря?
— Не совсем… — проговорил Лукас и осекся, опасаясь, что опять сболтнет что-нибудь лишнее и разозлит Седого.
— У меня были надежные осведомители, — поведал Седой, — поэтому я хорошо подготовился, когда пришла пора рвать когти. Но капкан защелкнулся.
Лысый купил даже моих ближайших корешей. Не купил только его, — Седой качнул головой на Гнунка, — потому что он не продается. Я поначалу пытался через космодром отсюда смыться. Только корабли отсюда не улетают. Точнее, улетают, но очень редко. И с укомплектованной командой на борту.
— Так надо захватить корабль вместе с командой! — предложил Жмых.
— Это не так просто, как ты думаешь, — помрачнел Седой. — Мы пытались. Но они четко секут фишку. В корабль влезают через специальные норы. И из корабля лезут прямо в эти норы. И каждая шестерка из космопорта — с пулеметом в зубах.
— Что-то я этого не заметил…
— Это потому, что был час прибытия, — прорычал коск, — а в то время, когда корабль готовится к вылету, там дежурят отряды самообороны. Слышали о таких?
— Слышать слышали, но сталкиваться не приходилось. По-моему, это вообще какие-то левые ребята…
— Левые! Да вам просто повезло, что вы на них не наткнулись. Это дикие мокрушники. Стоит им просечь любой непорядок, или даже они просто подумают, что это непорядок, — мочилово гарантировано. Тусуются они в районе космопорта, там у них что-то вроде базы. Один коск как-то решил приколоться и затушил сигару о морду одного из их бойцов. Не понравилось ему, что тот не очень вежливо с ним разговаривал. А тот вроде крутой, двадцать косков под началом. Думаешь, коска в тюрьму поволокли? Даже и не пытались. Сначала ему сломали руки, потом выбили все зубы, отбили внутренности, отволокли его тело и сбросили в коллектор. Нет уж, лучше держаться от космопорта подальше.
— Хорошо, что мы туда не сунулись, — обрадовался Жмых, — я пупком чувствовал — в космопорте нас ждут неприятности.
— Извините, а что вы сказали о связи? — спросил Лукас.
Седой одарил его тяжелым неприязненным взглядом.
— Связи с планетой нет!
— Как же нет? — удивился лемуриец. — Это противоречит конвенции о правах человека, введенной в действие еще в… — Он осекся. — Владелец отеля «Левый берег» Юрий Анисимов — возможно, вы его знаете, он весьма известный человек на Дроэдеме, — утверждал, что связь есть. Хотя она стоит весьма дорого.
— Связи с планетой нет! — повторил Седой. — Что касается Анисимова, то он меня кинул!
— Не может быть! — опешил Глеб.
— Как только я перестал быть бугром, ударился вбега и совершил попытку захватить корабль в космопорте, он закрыл для меня кредит.
— А как же репутация? Он ведь ею так дорожит!
— По слухам, Лысый обещал ему, что меня не станет в течение двух часов, для меня даже заказали специальный катафалк. Я оказался не нужен Анисимову, и он меня кинул. Но я, как видите, выжил. Что для него, наверное, стало ударом. Если только Лысый не соврал ему, что дело сделано.
— Но нам он отдал наши деньги, — поведал Лукас.
— Только половину, — уточнил Жмых.
— Значит, вы ему для чего-то нужны, — Седой нахмурился. — Может, он считал, что у вас есть шансы прожить несколько дней. Куда ему торопиться? Меня-то приговорили свои же люди — при таком раскладе, как правило, счет идет на минуты.
«Очень надеюсь, что вы потратите полученную сумму на оружие и сможете оказать достойное сопротивление вашим противникам», — вспомнил Жмых слова владельца «Левого берега» и озадачился. Если он хотел их кинуть, к чему такая забота. И какие такие цели он мог преследовать, что не кинул их, как поступил с Седым? Или Седой врет? Но с какой целью?
— Слышь, Седой, — решил Глеб спросить напрямую, — а ты не гонишь порожняк?
