все, что можете унести, и валите. Здесь еще полно денег. Немногим меньше того, что мы погрузили.
— Интересно, каким образом, придурок, мы заберем платину без грузовика? Да еще после того, как ты разбросал слитки по полу?
— У вас есть пассажирский катер. Забейте его под завязку и летите прочь.
— Лысый меня все равно найдет, — затараторила Алиса. — Он меня узнал. Ты забыл? И что мне прикажешь теперь делать. Что? Что?!
— Ладно, Лысого мы заберем с собой, — согласился Жмых. Ему внезапно пришло в голову, что взять бугра в заложники — очень мудрая идея. — Мы попросим его сойти где-нибудь по дороге, — уточнил он. — И все равно, мой вам совет, валите быстрее с планеты. Впрочем, дело ваше. На этом наши дорожки разошлись. И в тебе, Алиса, я разочаровался, а уж толстый доктор мне не нравился вообще никогда!
— Зачем же ты тогда потащил меня с собой? — возмутился Кротов.
— Каждая пара рук была на счету, — усмехнулся Жмых. — К тому же кого-то запросто могли пристрелить. Я надеялся, что это будешь ты. Во всяком случае, когда ты был в группе, наши шансы быть застреленными хоть немного, но уменьшались…
Доктор побледнел как полотно.
— Глеб Эдуард, к чему все это… — начал лемуриец. — Не лучше ли нам…
— Захлопни пасть, придурок! — рявкнул на него Глеб. — Вот ведь связался с лемурийцем, да еще дефективным, да еще рифмоплетом. Иди к катеру. — Он повел стволом, и Лукас, обернувшись напоследок, поспешил покинуть подвал.
— Кстати, я вас оставил в живых. А ведь мог и пристрелить. Цените мою доброту, — сказал Глеб, напоследок запихивая в карманы пиджака горсти драгоценных камней и золота. — Только не надо думать, будто Жмых размяк… Нет…
— Мы и не думаем, что ты размяк, — ответила Алиса, — у меня совсем другие мысли…
— Ладно, — нахмурился Жмых, — оставь свои мысли при себе. — Он попятился, держа подельников на мушке, вышел в смежное помещение и захлопнул за собой бронированную дверь. К сожалению, она открывается изнутри. Впрочем, он ведь не совсем зверь… Пусть у подельников будет хотя бы призрачный шанс спастись.
Лукас уже сидел за штурвалом катера, когда Глеб втащил в кузов безвольное тело Лысого, а затем запрыгнул в кабину сам.
— Поехали!
Лемуриец положил руки на пульт. Грузовик оторвался от земли и взял курс на золотой рудник.
— Послушай, — проговорил Лукас, — я не понимаю, зачем мы взяли с собой Лысого. Неужели нельзя было, если уж тебе так этого хотелось, застрелить его на месте?
— Ты ничего не понимаешь. Лысый — наш козырь. Все очень удачно складывается. Очень скоро люди Лысого сядут Алиске и Кротову на хвост… И если не пристрелят их сразу, те расколются, скажут, что ограбление организовали мы. И если нас прижмут к стенке, мы всегда сможем обменять наши жизни на жизнь Лысого. Втыкаешь?
— Втыкаю. — Лукас посмотрел на Глеба с уважением. — А мне казалось, ты хочешь его убить?!
— Что ж я, по-твоему, кровавый убийца? — Жмых потрогал рукоятку пистолета, торчащего за поясом, — есть и у меня сердце. Иначе Алиска и Кротов уже смотрели бы на нас с небес… Лысого мы пришьем попозже, — уточнил он, — когда убедимся, что всех баранов повесили на доктора и шлендру…
Если бы он догадался включить лэптоп Лукаса сейчас и посмотреть, что творится в доме Лысого, то увидел бы, как Алиса и Кротов выбрались из подвала, девушка прошла в кабинет бугра, прочитав записку, скривилась, скомкала ее и вывела аккуратным почерком: «Спасибо за общак. Встретимся за городом. Жмых и Поэт».
Грузовичок летел очень быстро, унося их от неправедной жизни, полной неоправданного риска, к богатству и легкому существованию. Сзади позвякивали коробки с металлом и драгоценностями. Что-то бормотал во сне Лысый.
— Может, разбросаем пачку купюр над городом? — предложил Лукас.
Жмых подпрыгнул в кресле.
— Ты что, ополоумел на радостях?! На кой нам такие дешевые понты?! Точнее, слишком уж дорогие понты! Совсем не прикольно — что за радость перед фраерами капустой сорить? У нас деньжат, и правда, теперь много, но это ж вовсе не значит, что мы должны капусту расшвыривать почем зря! Тем более без всякого смысла, только чтобы пофорсить!
Лемуриец отрицательно покачал головой.
— Я думал, что ты знаешь такой простой прием замести следы, Глеб Эдуард. С твоим-то опытом.
— Ну да, опыт у меня не маленький. Но раздавать фраерам деньги за здорово живешь? Такого я прежде не слыхал. Это что еще за прием такой?
— У парней Лысого была возможность переписать номера купюр? Так?
— Ну, наверное, — кивнул Жмых. — Много писать пришлось, но могли они это сделать. Хотя, с другой стороны, банкноты новые — только серии и записать.
— Вот видишь!
— Что я вижу? — разозлился Глеб. — Если мы рассыплем деньги над городом, у нас их не будет. Вот с этим я полностью согласен. И поймать нас, когда мы станем расплачиваться этими деньгами, будет нельзя.
Но не проще ли просто спрятать их где-нибудь? И зачем мы парились, грузили их в катер?
Лукас положил грузовичок набок, скользнул над черепичными крышами домов, полетел всего в паре метров над землей по одной из улиц.
— А если сто человек станут расплачиваться купюрами с подозрительной серией? Тысяча? Тогда ведь отследить нас среди этой тысячи будет очень сложно. Почти невозможно. И мы сможем покупать все, что нам надо. Деньги-то на исходе. У нас рублей сто наличными осталось после всех этих закупок!
Жмых крякнул.
— Да ты сечешь, приятель! То-то не повезет первому парню, который расплатится халявной тысячерублевой купюрой! Ребята Лысого из него всю душу вытрясут! Но потом появится еще один… И еще. И они поймут, что первого паренька мочканули напрасно. Впрочем, может, он еще и будет живым к тому времени. Но калекой наверняка останется на всю жизнь.
С этими словами Глеб полез через спинку кресла в грузовой отсек. Он вскрыл несколько упаковок с деньгами полюбившимся ему штык-ножом, достал из каждой по пачке, разделил деньги пополам. Половину купюр рассовал по карманам, а половину со свистом и улюлюканьем стал выбрасывать в открытые окна катера. Банкноты летели, красиво бликуя на солнце.
— Жаль, народу мало, — заметил Жмых. — Могли бы сорвать нехилый аплодисмент.
— Я могу свернуть туда, где людей побольше, — предложил Лукас.
— Не надо, шпарь уж напрямую к руднику. Люблю эффектные поступки, только понты дешевые многих жиганов под монастырь подвели.
— Напрямую лететь нельзя. Нас вычислят по следу.
— По какому еще следу? Мы же по воздуху летим!
— Но ты ведь разбрасываешь деньги. Думаешь, деньги валяются на каждом углу?
— Точно, — согласился Жмых, — не валяются. Тогда давай подлетим поближе к центру. Доставим удовольствие себе и людям.
Лукас поднял катер над домами и вновь повернул к океану. Скоро они оказались над довольно людной улочкой.
— Сбавь скорость, — потребовал Глеб. — Люди! Я хочу дать вам денег! Это все вам, люди!
Банкноты закружились в воздухе осенним листопадом. Прохожие, которым посчастливилось оказаться внизу, дружно заорали и принялись ловить деньги на лету. Жмых, увлекшись, раскидал целую коробку. Впрочем, у них еще оставалось коробок десять.
— Пора сваливать, — сквозь зубы процедил Лукас, ускоряя катер.
— Только начали резвиться, — хмыкнул Жмых.
