газу. С выпущенными парашютами огромный реактивный самолет имел летательную характеристику кирпича. Только энергия огромных турбин удерживала его в воздухе. Шасси выдвинулось и закрепилось. Небо снаружи засияло огнем, когда их мощные посадочные лучи прожектора отразились от падающего снега.
Затем небо внезапно очистилось, когда они миновали невидимую завесу защитного экрана. Огни посадочной полосы вытянулись перед ними, образовав посадочный туннель там, куда падающие снежные хлопья не проникали. Качка прекратилась, и ветер тоже стих. Аварийные машины стояли по одну сторону посадочной полосы.
— Сейчас бы кусок торта, — сказал Бисквит. — Точно также можно сесть и в Омахе ясным солнечным днем.
Они были на грунте. Колеса коснулись его, затормозили, взвизгнули и задымились на тонком слое снега на посадочной полосе. Переднее колесо — вниз, воздушные тормоза — вверх, полный реверс турбин.
— Полный реверс, я сказал! — заорал в микрофон Бисквит, в то время, как сам спокойно отвел ручку управления.
— В чем дело? Что-то не так?
Голос диспетчера завизжал в наушниках, но Бакстер игнорировал его, пока всматривался в окна, на посадочную полосу, несущуюся на них... Затем еще ослабил ручку управления. Он абстрактно насвистывал сквозь зубы, пока смотрел на метки вдоль посадочной полосы, проносившейся мимо, прикидывая в уме расстояние до конца. Он кивнул Кириллу и подмигнул. Затем заорал в микрофон:
— У нас критическое положение! Я не могу дать обратную тягу! Наши тормоза не способны остановить нас. Меня вынесет с посадочной полосы. Что на конце? Что?! Только снег? Ну, я надеюсь, что вы окажетесь правы.
Бисквит протянул руку и отключил радио, затем сорвал наушники и отшвырнул их в сторону. Стена снега показалась впереди, перегораживая посадочную полосу.
— Это заставит их кровяное давление подскочить, — сказал он спокойно. Все беспокойство исчезло из его голоса.
Он привел в действие обратную тягу турбин, слегка коснувшись в то же время тормозов. Он удерживал самолет в центре посадочной полосы.
— Остался еще приличный кусок впереди, но мы будем ослеплены, как только выскочим за экран. Есть!
Снежный шторм двигался навстречу. Ночные огни отражались в нем, ослепляя их. Скорость падала. Бисквит нагнулся вперед, напрягшись, но не смог ничего увидеть. Он отключил турбины, и самолет продолжал двигаться на тормозах.
Затем ровная посадочная полоса кончилась, и их подбросило и встряхнуло в креслах. Что-то огромное и белое появилось впереди.
— Йа-а! — закричал Бисквит, полностью вывернув штурвал и надавив одновременно всей массой тела на левый тормоз.
747-й стал медленно двигаться юзом, поворачивая в сторону через снег.
С медленным хрустящим ударом он остановился, слегка накренившись.
Они приземлились. Бисквит отключил всю энергию, и вокруг потемнело. Осталось лишь смутное красное сияние аварийных огней. Он откинулся на спинку кресла и тяжело вздохнул.
— Вы знаете, — сказал он, — я не думаю, что мне хотелось бы сделать это еще раз.
Роб и Кирилл освободились от ремней и приступили к действиям. Здесь было как раз достаточно света, чтобы видеть крепления, удерживающие радиопередатчик, которому полагалось валяться разбитым. Роб оторвал их, в то время как Кирилл извлек из нагрудного кармана баллончик.
— Великолепная посадка, Бисквит, — сказал он, сдирая крышечку с баллончика. — Посмотри-ка сюда!
— Посмотреть куда? — спросил Бисквит, поворачиваясь и получая струю из аэрозольного баллончика в лицо. Его глаза расширились, и он широко раскрыл рот от удивления, затем обмяк на ремнях своего кресла.
Кирилл отвернулся в сторону и дышал через носовой платок до тех пор, пока воздух не очистился.
— Сожалею, — сказал он. — Но это заставит тебя спать лучше. Подделать бессознательное состояние — не такая уж простая вещь. И наркотик также избавит тебя от чувств...
Обтянутая кожей дубинка в руке Кирилла описала короткую дугу, которая закончилась на лбу Бисквита. Он дернул дубинкой так, чтобы удар сделал кровоподтек и содрал кожу со лба: кровь медленно засочилась из раны.
— Еще один раз, к сожалению. Наши жизни зависят от реализма.
— Дай мне это! — сказал Роб, забирая баллончик и засовывая его в брезентовый мешок вместе с крепежными скобами от радиопередатчика, который уже находился в предназначенном ему состоянии.
Громкие сирены завыли снаружи, и надвинулись вспышки красного и белого света, слепя через окна.
— Они уже здесь, — сказал Роб, направляясь к выходу.
16
На льду
— Они прямо под нами! — сказал Кирилл, указывая на боковое окно кабины управления.
Передвижные прожектора на спасательных машинах внизу вспыхивали ярким огнем. Спасательные команды были великолепны. Они начали двигаться по посадочной полосе сразу же, как только 747-й прошел мимо, прослушивая все переговоры с диспетчером, и гнались за самолетом, пренебрегая опасностями взрыва топлива. Сейчас они уже рядом. Что-то царапнуло наружную обшивку, и верхний конец передвижной лестницы попал в поле зрения.
Роб кинул быстрый взгляд и нырнул на спиральную лестницу. Если его заметят внутри самолета, вся миссия может провалиться Позади он услышал звук разбитого окна.
Яркие пятна поплыли перед ним, прожектор ослепил глаза. Его ноги потеряли на ступеньках опору, и он растянулся головой вперед на палубе внизу. Сильные руки схватили его и поставили на ноги. Это был сержант Грут. Солдаты пробежали мимо, неся крепления и скобы, которые обеспечивали безопасность тары. Роб встряхнулся.
— Я в порядке. Последуем за остальными.
Он был последним, кто добрался до тайного помещения, пробираясь на ощупь сквозь освещенную красными пятнами темноту до скрытой двери. Последовал стук на лестнице позади него, когда Кирилл поспешил вниз.
— Один из них снаружи разбил окно, — прошептал он. — Сказал, чтобы я открыл дверь.
— Открой дверь, — сказал Роб, — как только я закрою эту.
Он протиснулся сквозь отверстие и услышал стук тяжелой двери за собой, когда поджидающие солдаты захлопнули ее. Засветились маленькие круги карманных фонарей. Роб нащупал свой фонарь в кармане, в то время, как двери закрылись. Затем фонарики потухли один за другим. Он взял наушники, свисающие со стены, и надел их, затем выключил свой фонарик и припал лицом к двери. Его глаз приник к потайному отверстию.
Он должен быть в курсе того, что творится снаружи. Невидимый микрофон был установлен на верхней крышке ящика. Крошечные линзы скрывались в дырке от сучка.
— Тихо! — приказал он. — Майор открывает дверь.
Он наблюдал, как внутрь хлынул свет, как только дверь широко распахнулась. Кирилл отступил назад, когда два тепло одетых спасателя пролезли через отверстие и стремительный поток снежных хлопьев влетел вместе с ними.
