что-то залопотали. Но голоса стихли, когда высокая фигура вернулась к пульту и извлекла из отсека прямоугольный предмет, оправленный в золотую оболочку, и выполнила ритуал, подержав его на вытянутой руке, прежде чем положить на контрольную панель. Инженер встал рядом с ним, и капитан положил палец на обложку. Они молча склонили головы над предметом и застыли в этом положении.
— Что это? — спросил Гроус. — Что они вынули?
— Спокойно, — резко сказал Джайлс. — Это их священная книга — альбенаретский справочник астронавигатора, в котором навигационные таблицы и прочая информация.
Гроус замолчал. Но тут, нарушив приказ, говорила Мара:
— Ваша Честь, — шепнула она ему на ухо. — Скажите нам, что случилось?
Джайлс покачал головой и прижал палец к губам, не решаясь отвечать, пока альбенаретцы, подняв головы, снимали золотую оболочку с книги. Освобожденная, она напоминала нечто из человеческого прошлого — хотя была, конечно, альбенаретской: вещь, переплетенная в кожу, со страницами, сделанными из древесной массы.
— Ну, ладно, сказал Джайлс, наконец, поворачиваясь к девушке.
Он стал рассказывать ей и одновременно всем рабочим.
— Звездоплавание и религия неразделимы на Альбенарете. Все, что они делают на этой шлюпке, как и на другом любом корабле — священный ритуальный акт. Впрочем, вас должны были проинструктировать на Земле перед отправкой.
— Нам много говорили, сэр, — сказала Мара, — но ничего не объясняли.
Джайлс раздраженно глянул на нее. Он не обязан поучать всяких рабочих. Впрочем, смягчился он, все-таки лучше им рассказать, ведь им придется жить вместе несколько дней или даже недель. В особых условиях. И если они поймут, в чем дело, то легче приспособятся к обстановке.
— Ладно, слушайте все, — сказал он. — Альбенаретцы считают космос небесами, и небесные тела для них — местопребывание несовершенства. Совершенства же они достигают, путешествуя в пространстве. Чем дольше они путешествуют вдали от небесных тел, тем больше благодати на них находит. Помните, капитан назвал себя Райцмунг, а инженера — Мунганф. Это не имена, а ранги, вроде ступеней на пути к Совершенству. Они не имеют никакого отношения к их обязанностям на корабле за исключением того, что наиболее ответственные посты доверяются, как правился, достигшим высших рангов.
— Но что значат эти ранги? — снова спросила Мара.
Джайлс усмехнулся.
— Ранги устанавливаются в зависимости от числа полетов и проведенного в них времени. Но не только. Чем важнее должность, тем больше начисляется времени. Например, за этот полет в шлюпке капитан и инженер получат особое количество пунктов — не потому, что спасли нас, но за то, что спасая нас, они не смогли погибнуть в горящем корабле. Видите ли, конечная и главная цель полетов альбенаретцев — это умереть в космосе.
— Но тогда они не будут беречься! — это резко вскрикнула, почти заплакала вторая рабочая, черноволосая девушка, ровесница Мары, но без всяких следов индивидуальности на лице, как у той. — Если что-нибудь случится, они бросят нас подыхать, ведь они сами могут умереть!
— Нет! — оборвал ее Джайлс. — Выбрось эту мысль из головы. Смерть в космосе — величайшая награда, возможная для альбенаретца только после того, как он сделает все возможное, чтобы выполнить свой долг. Они могут позволить себе умереть лишь в том случае, если не будет другого выхода.
— Но ведь если двое решат, что у нас нет выхода? Они ведь просто умрут…
— Хватит болтать! — рявкнул Джайлс на рабочих.
Он устал объяснять, испытывая стыд и отвращение ко всем им — за глупые жалобы, неприкрытый страх, отсутствие малейшего контроля и выдержки, их бледные от долгого пребывания взаперти лица.
Его уже тошнило от этих слюнтяев.
— Всем молчать! Занимайтесь распределением мест. Пусть каждый разместится рядом с тем, кто хочет, пока мы будем в шлюпке. Эти места будут постоянными. И чтобы я не слышал разговора о перемене места! После осмотра шлюпки я запишу ваши имена и скажу, что будет делать каждый, пока мы здесь. Приступайте!
Все немедленно бросились выполнять приказ, кроме, может быть, Мары. Джайлсу показалось, что на секунду она замешкалась, и это удивило его. Возможно, она была из тех несчастных, которых приласкала, разбаловала и воспитала какая-нибудь семья Адельманов, так что они чуть ли не считали себя принадлежащими к высшему классу. Рабочие, вскормленные, как говорится, таким образом, всю последующую жизнь ощущали себя несчастными. Они не приобрели необходимых привычек в самые первые важнейшие годы и взрослыми уже не могли приспособиться к требованиям общества. Иначе нельзя было объяснить ее поведение.
Он отвернулся от рабочих, сразу позабыв о них, и приступил к тщательному осмотру шлюпки. Она не походила на те роскошные комфортабельные суда, которые он, как и большинство урожденных Адель, привык водить по Солнечной системе.
— Сэр… — прошептал кто-то сзади. — Вы не знаете, они женщины или нет?
Джайлс обернулся и увидел Гроуса. Тот был бледен, Джайлс мельком взглянул на альбенаретцев: в смысле пола они были почти неразличимы и, кстати, имели совершенно равные права и обязанности на корабле. Но удлиненная талия капитана говорила о том, что это женщина. Инженер был мужчиной.
Джайлс снова посмотрел на побледневшего от страха Гроуса. Среди рабочих ходили тысячи ужасных легенд о поведении альбенаретской женщины в особые периоды не только по отношению к своим мужчинам, но, как суеверно считали рабочие, и по отношению к остальным разумным существам мужского пола. Основой их россказней был тот факт, что «женщины» — два пола альбенаретцев не в точности совпадали с человеческим понятием мужчины и женщины — во время полового акта получали от мужчины не только оплодотворенный организм, который впоследствии вынашивали, но всю половую часть его тела, которая в утробе присоединялась к ее кровообращению и становилась частью ее тела, источником питания растущего организма во время беременности.
Отторжение части «мужчины», естественное с точки зрения альбенаретцев, для человека означало нечто ужасное. Мужчина становился бесполым на то время, пока длилось вынашивание — по земному времени, примерно, два года — и пока альбенаретский ребенок не родится и не научится ходить. Земные ксенобиологи считали, что этот эволюционный принцип служил гарантией того, что мужчина будет защищать свою женщину и потомство в тот период, когда они сами не могут о себе позаботиться.
Но столь сложные интерпретации инопланетных обычаев, подумал Джайлс, недоступны пониманию рабочих, перешептывающихся в темных углах. Гроус, очевидно, боялся того, что может сделать с ним альбенаретская женщина, особенно будучи возбуждена. И, скорее всего, все другие мужчины-рабочие почувствовали себя так же, если бы узнали, какого пола капитан.
— Они офицеры! — бросил Джайлс. — Как ты смеешь видеть в них женщин?!
Гроус явно обрадовался такому повороту дела.
— Нет, Ваша Честь, нет, сэр, никак нет… спасибо, сэр. Большое спасибо.
Джайлс вернулся к осмотру. Но тут ему пришло в голову, как поражены будут рабочие, если альбенаретцы вступят в связь до приземления. Конечно, он не представляет себе, при каких условиях может сработать инстинкт продолжения рода, и он запретил себе думать об этом. Пока все было в порядке, и большего он не требовал. Лучше осмотреть шлюпку.
3
Это был просто цилиндр в пространстве. Заднюю половину цилиндра занимал двигатель и камера сгорания, питавшая его. На носу располагался пульт управления и три обзорных экрана; оставшееся пространство имело форму трубы около четырех метров в диаметре и двенадцати метров в длину, с плоским полом. Пол был сделан из мягкого, податливого материала: по нему трудно ходить, но удобно сидеть или
