лежать. Противоперегрузочные койки, в которых они расположились, хранились как раз под этим губчатым полом.
Вверху по всей длине шлюпки тянулась цепочка горящих бело-желтых ламп, которые, как почерпнул Джайлс из книг об Альбенарете, прочитанных прежде, чем он покинул Землю, никогда не выключались, даже когда шлюпка не использовалась. Это было нужно для того, чтобы обеспечить рост лозы ИБ, покрывавшей всю свободную поверхность помещения, начиная от середины и до конца кормы. Это растение означало жизнь для пассажиров шлюпки, землян и альбенаретцев, все равно; его плоские красно-зеленые листья вырабатывали кислород. Золотые круглые ягоды, свисавшие с длинных тонких стеблей, были единственной пищей обитателей шлюпки. Ствол ИБ, толщиной в человеческую ногу, выползал из похожего на гроб металлического ящика на корме, в котором содержался питательный раствор. Пыльный металлический люк прикрывал отверстие, куда сваливались остатки еды. Санитарные удобства этой продуманной замкнутой системы для выживания завершались раковиной под водопроводным краном и контейнером позади ящика.
Рабочие все еще не понимали, как все это может ограничить их жизнь на этой чужой шлюпке, не почувствовали полностью, где они оказались. Однако скоро придется им это понять, и страшно представить себе их отчаяние. Конечно, они не Адель, которые в таких условиях лишь усилят самодисциплину и ни в коем случае не покажут страха или недовольства, сколь бы эти условия не были бы ужасны.
Не следует их пугать, сказал он себе. Он оглядел рабочих, уже устраивающихся на своих местах, где им придется пробыть до самого приземления.
— Все разместились? — спросил он.
Нестройный хор голосов подтвердил это. Он оглядел их сверху вниз, будучи на голову выше их всех, за исключением гиганта в арьергарде, очевидно, чернорабочего. Остальные, видимо, сторонились его, сразу подумал он, считая того еще ниже себя. Ему не следует забывать об этих кастовых различиях, пока они здесь.
Чернорабочий был ростом с Джайлса и килограммов на 20 тяжелее. Но на этом сходство и кончалось. Только Джайлс из всех них мог похвастаться загорелой кожей, приятными чертами лица, хорошей фигурой, зелеными глазами с солнечными искорками в уголках, что выдавало правильную жизнь и длительное пребывание на свежем воздухе. Одно это уже выделяло его из всех остальных, НЕ СчИчитая дорогой, сверкающей ткани его красно-желтого комбинезона, резко контрастирующего с бесформенной одеждой рабочих. Все это напоминало рабочим, что его дело командовать, а их — подчиняться.
— Ладно, — сказал он. — Я — СТАЛЬНОЙ Джайлс Эшед. Теперь назовите себя, — он повернулся к Маре, занявшей первую койку слева от него. — Сначала ты, Мара.
— Мара 12911. Заказана Бальбоном, как и остальные.
— Ясно, — он повернулся к Гроусу, сидевшему справа от Мары. — Будем двигаться в этом направлении. Говори, Гроус. Имя, номер, специальность.
— Гроус 5313, заказан на три года, секция контроля компьютера. Бальбеновские шахты и фабрики.
— Хорошо, Гроус. Рад видеть, что ты держишь свои орудия при себе.
— Всюду ношу их с собой, сэр. Без них как без рук.
Джайлс заметил, что кое-кто улыбнулся этой обветшалой шутке. Считалось, что электронщики не способны о чем-либо мыслить, не подсчитав сперва. Неплохо: порядок прежде всего. За Гроусом шел тощий блондин, чьи пальцы нервно отщелкивали по бедрам неслышную мелодию.
— Эстевен 6786, диск-жокей, — у него был тенор. — Затребован радиовещательной компанией Бальбена вместо автомата.
— Так. В сумке у тебя магнитофон?
— Так точно, сэр. Не хотите ли посмотреть? Великолепная штука для музыкальных записей.
— Отлично, он пригодится нам для вахтенного журнала, — Джайлс протянул руку.
Эстевен шагнул вперед, но на мгновение заколебался, прежде чем вытащить плоскую коробку.
— Но вы ведь не станете стирать всю музыку, сэр, ведь правда? Ну, пожалуйста. У нас будет хоть какое-то развлечение здесь, в маленьком корабле…
Джайлс внутренне содрогнулся, услышав умоляющую ноту в голосе мужчины.
— Да, но рабочий не должен так просить.
— Нет, не стану, — сказал он.
— Не беспокойся, очисть для меня один час, и этого хватит. Если потребуется, потом сотрешь еще.
— Всего час? — лицо Эстевена осветилось. — Разумеется, сэр. Что такое один час, это не проблема. Какой-то час. Я могу стереть какой-нибудь джаз или ранние симфонии. Или рекламные мелодии… — он радостно улыбнулся, остальные засмеялись, но смех сразу стих, когда они увидели, что Джайлс даже не улыбнулся. — Простите, Ваша Честь, я не хотел, разумеется! Просто пошутил. Вот, пожалуйста, целый час, тут все разместится, — он быстро вытащил магнитофон, его руки тряслись.
— Я запишу имя каждого. Нам нужны записи.
Джайлс наговорил на магнитофон уже названные имена.
— Теперь ты, четвертый.
— Байсет 9482. Надсмотрщик, на год, — она выпрямилась рядом с Эстевеном, когда ответила — высокая седая женщина, которая привела группу спасшихся на шлюпку.
Она, подумал Джайлс, явно привыкла уважать власть имущих. Жизнь приучила ее к этому, в отличие от Мары. Двое рабочих рядом с ней оказались черноволосым молодым человеком и столь же черноволосой молодой девушкой. Они держались за руки на виду у всех. Девушка вспыхнула, юноша ответил за обоих:
— Френко 5022. Это… моя жена.
— Дай 3579. Мы оба техники на 7 лет.
— Оба только что из школы, оба на первый заказ — и сразу поженились?
Хохот рабочих — свободный и открытый — разрядил создавшееся напряжение. Френко кивнул, улыбнувшись. Дай тоже улыбнулась, оглядываясь, явно довольная всеобщим вниманием. Это была та самая девушка, которая впала в истерику, когда Джайлс рассказывал о том, что альбенаретцы ищут смерти как высшей награды. Джайлс наговорил их имена на магнитофон и взглянул на рослого чернорабочего.
— Теперь ты, парень.
Чернорабочий коснулся пальцами лба, начинающегося сразу под шапкой коротких черных волос, как бы отдавая честь прежде, чем ответить.
— Хэм 7624, Ваша Честь, — сказал он. У него было чистое молодое лицо, но голос был груб и хрипел как у пожилого. — Занимаюсь физической работой, без специальности. Зато работаю хорошо.
— Неплохо, — сказал Джайлс, — мы счастливы иметь кого-нибудь на борту вроде тебя, Хэм, чтобы в случае чего можно было надеяться на чью-то силу, — он внимательно посмотрел на остальных рабочих, увидел, что они уловили социальный смысл его слов.
Пара из них покраснела, остальные потупили взоры. Но Мара к ним не принадлежала. Ясно, что им не понравилось, что он поставил Хэма на одну доску с ними, но пришлось это проглотить.
Джайлс отдал магнитофон Эстевену.
— Теперь, — сказал Джайлс, — я пойду поговорю с капитаном, может, узнаю что-нибудь. Пока что ясно только одно: или мы столкнулись с чем-то, или что-то взорвалось, и, кажется, спаслись только мы.
— Больше двухсот человек было на борту-212, -хрипло сказал Гроус, вводя эту цифру в компьютер, как бы для того, чтобы удостовериться в нем.
Джайлс внутренне содрогнулся — это проняло его.
— И 12 альбенаретцев — команда корабля, — громко сказал он. — Так что нам повезло. Думайте об этом, если нам придется плохо. Эти шлюпки предназначены лишь для выживания, удобств здесь нет. Вы поняли, как обращаться с койками. Вот этими ягодами растения ИБ мы будем питаться, после того, как из них будет выжата вода. Они на 3/4 состоят из воды, так что ее хватит. Растение специально выведено для этой цели, там достаточно протеина, чтобы мы не умерли с голоду.
— Сэр, каковы они на вкус? — спросила Дай. Ясно, что она никогда ничего не пробовала, а только
