пьяными, они вбивают гвозди, чтобы их острия торчали из стола и прокололи ладонь проигравшего. Это чрезвычайно стимулирует силу воли. И именно так дела обстояли сейчас. Весь день циркулировали разнообразные слухи, одна за другой вспыхивала вдруг паника: итальянцы восстали, у берега видели арабский флот, король язычников улетел на своих волшебных крыльях, чтобы привести новую армию. Все это не имело значения. Король язычников мертв или скоро будет мертв. Его армия будет к завтрашнему утру разгромлена.
После этого Бруно намеревался уйти в горы, отступать до самой Германии, где можно будет собрать силы для возвращения. Но нынешнее дело нельзя оставлять неоконченным, нельзя давать повод для легенд о победе над императором.
Бранд после полудня чистил свои доспехи и обдумывал, какое оружие выбрать. У него был такой же настрой, как у императора. Большая часть его армии, вернее, того, что от нее осталось, превратилась в простых зрителей изза ранений или нехватки боеприпасов и оружия. Он рассчитывал, что большая часть армии противника находится в таком же состоянии. Бранд видел, что сторожевые посты снаружи от стены все время тают — из-за дезертирства и оттого, что надежные части отзывают для неотложных надобностей внутри городских стен. «В конце концов все дело решится в схватке нескольких ратоборцев. Может быть, только двоих ратоборцев», — подумал Бранд.
Вопрос был, каким оружием драться с ублюдком. Бранд не думал, что Бруно окажется так же стремителен, как Ивар, или так же силен, как он сам.
Но император определенно был быстрее, чем Стирр и Бранд, и сильнее, чем Ивар. Бранд решил не брать свой топор «Боевой тролль». Против действительно искусного мечника, в отличие от просто хорошего или среднего, топор не давал преимуществ. Бранд взял меч у Гудмунда, помял его в руках и вежливо отказался. В конце концов Бранд решил полагаться на голую силу, а по силе он превосходил любого человека. Он позаимствовал у одного из английских коротышек алебарду и, отпилив половину древка, сделал из нее невероятно массивный топор. Никакой другой человек не сумел бы управляться с ним одной рукой. Это и будет его, Бранда, преимущество.
Топор с одной стороны рукояти, шип с другой и наконечник копья впереди.
Три оружия сразу, и все три довольно громоздкие. Бранд также отказался от своего щита, взял у кого-то из убитых другой щит и, обкорнав его до половины диаметра, накрепко привязал к левому предплечью, так что кисть руки оставалась свободна. Поверх кольчуги он надел кожаную куртку с еще одного убитого, у нее на левой стороне слой кожи был двойным, это позволяло хотя бы немного обезопасить область, которая должна быть прикрыта нормальным щитом.
Когда у неприятеля опять затрубили в трубы, набычившийся Бранд вышел к вершине лестничного марша. Ему было жарко и хотелось пить — враги давно перекрыли поток воды в акведуке. Бранд уже ничего не боялся.
Император стоял во главе своих отборных тяжеловооруженных пехотинцев.
В первых рядах у германцев появились какие-то непонятные устройства.
— Это что ж у них такое? — спросил Бранд у Стеффи, взявшего в руки один из последних трех огненных снарядов.
— Я вижу, у них там навроде шланги, — сказал Стеффи. — Небось для воды. Какие-то водяные насосы. Наверное, чтобы тушить пламя.
И действительно, люди Бруно разыскали муниципальных пожарных и заставили их принести противопожарное оборудование.
— Эти штуки ни к чему, — крикнул Бранд по-норвежски. Он знал, что Бруно поймет его, тот выучил язык за время поисков Святого Копья. Бранд развернул Стеффи назад, легонько подтолкнул его.
— Эй, здоровяк, дай я поднимусь и подеремся, — крикнул Бруно.
— Я спущусь вниз.
— Если я тебя побью, твои люди сдадутся?
— Если ты победишь, спроси их сам. А если победа будет моя, я спрошу твоих.
Бруно подошел к подножию лестницы, а его германцы немного отступили, оставив свободное пространство в двадцать футов шириной.
Но не все взгляды были устремлены на ристалище. Наверху за парапетом шептались Квикка с Озмодом.
— Как ты думаешь, что случилось с хозяином?
— Он разбился! И они его захватили.
— Мертвого? Как считаешь?
— Пошмотрим, — ответил Квикка, по-прежнему шепелявя своим щербатым ртом. — Кто б там внизу ни победил, я намерен, как только стемнеет, скинуть со стены веревки — я приготовил из оснастки змея с полдюжины достаточно прочных — и мы все сможем спуститься. По крайней мере, все англичане. А потом прорвемся и будем искать государя.
— В чистом поле они нас порежут на кусочки. Арбалеты теперь бесполезны.
— С этими парнями то же самое, что с нами. Многие из них уже сыты по горло. Как ни крути, нас три сотни человек, разозлившихся и с ножами, — мы пройдем их насквозь. Направимся туда, где утром стояли эти проклятые машины, и посмотрим, кого сможем поймать.
— Я слышала вас, — вмешалась в их перешептывания Свандис. — Я тоже пойду.
Внизу раздался звон оружия.
Правильный поединок мечников обычно основан на ударах и отбивах, использовании меча и щита одновременно, на скорости реакции противников и силе их запястий. Бранд не собирался драться таким способом. Он бы тогда проиграл.
Сталь начала звенеть, когда император, без салюта и без предупреждения, проскочил через разделяющее соперников пространство и снизу ударил в незащищенный щитом бок. Бранд едва успел отбить клинок железным наконечником алебарды и тут же поднырнуть под немедленный удар обратной стороной меча. Затем он тоже пришел в движение, затанцевал на цыпочках, все время смещаясь вправо, подальше от меча императора и поближе к его щиту, над которым снова виднелся наконечник Святого Копья.
После первого удара Бранд не пытался парировать клинок, только уклонялся, держался на расстоянии. На дальней дистанции у него было преимущество даже перед длинноруким и широкоплечим императором. Бранд потихоньку отступал, каждые несколько секунд делая выпад своим громоздким оружием.
Когда император приготовился еще раз неожиданно прыгнуть на него, Бранд сам шагнул вперед и взмахнул алебардой. Он хлестнул двадцатифунтовым отточенным наконечником так, как мальчишка бьет хворостиной по головке чертополоха. Император принял всю силу удара на щит, отлетел в сторону, споткнулся, но выправился. Мгновенье он встревоженно глядел на внутреннюю сторону своего щита, где закреплялось Святое Копье. Оно было по-прежнему на месте, хотя теперь по нему текла кровь из рассеченной руки Бруно; так восемь столетий назад по нему текла кровь Спасителя.
— Теперь реликвия тебе не поможет, — прорычал Бранд, у которого заметно участилось дыхание. Двигался он все еще с легкостью, но, готовясь к новому удару, опустил алебарду на правое плечо.
— Богохульник! — воскликнул император и хотел кольнуть его в пах.
Бранд уклонился от прямого выпада, постарался рубануть противника в лицо и снова наткнулся на щит. Но щит императора уже принял два мощнейших удара, он был расколот и в двух местах пробит. Еще пара ударов, и Бруно останется без своей двойной защиты. Без щита и без своей реликвии.
Левой рукой император отпустил лямку щита и попытался нащупать Копье, чтобы подхватить его, даже если щит развалится. Бранд заметил заминку и ринулся вперед, размахивая алебардой то от левого, то от правого плеча, то поверху, то понизу, так что массивное оружие только посвистывало в его медвежьих лапах. Теперь наступила очередь императора отскочить назад, его руки были высоко, а удар просвистел у самого живота. Бруно почти упирался в ряды своих воинов, и Бранд шагнул назад, насмехаясь над бегством императора и стараясь выманить его на открытое место.
И опять не все взгляды были обращены на поединок. Начинались короткие итальянские сумерки, и Ханд принялся за дело. Он тоже услышал перешептывания Озмода и Квикки. Ханд украдкой взял одну из
