– Всего один мотив. Показать этим фамуллоне[29], что право сильнее их. И у меня есть возможность это сделать.
Коварная горная дорога закончилась у ограды из колючей проволоки, у прохода в которой стоял часовой с карабином и штыком. Он преградил им путь, а когда Понти назвал себя, откуда-то из темноты вынырнул молодой офицер и отдал честь.
– Иль маджоре ля спетта[30], – сказал он. – Машину оставьте здесь.
Единственным освещением был фонарь у въезда и свет фар их машины, и, когда те погасли, они шли, спотыкаясь в колеях, пока из темноты не вынырнули неясные формы какого-то здания. Открылись двери, бросив яркий луч света; потом вошли в голый деревянный барак.
– Понти, – сказал старший офицер в расстегнутой полевой форме, пожимая детективу руку, – хорошо, что мы, наконец, займемся делом. Все готово. Когда выезжаем?
– Сейчас. Это синьор Темплер. Он знает места, куда мы направляемся. Майор Оливетти.
Командир повернулся к Саймону и завершил процедуру знакомства стальным рукопожатием. Макушка его лысого черепа едва доставала подбородка Саймона, зато грудная клетка была, как бочка, а плечи – как древесный пень. Правая сторона его лица была покрыта паутиной шрамов, выделявшихся на смуглой коже, а черная повязка закрывала глаз, что придавало бы ему угрюмый вид, если бы не веселый блеск уцелевшего глаза.
– Пьячере[31]. Слышал о вас, мистер Темплер, и рад, что вы с нами. Здесь все карты Сицилии, самые подробные. Можете показать, куда нам предстоит двигаться?
– Думаю, да, – сказал Саймон, склоняясь над столом. – Эта дорога немощеная, – провел он ногтем линию вниз от цели. – Я не был на верхнем ее участке, но их машина спускалась без проблем. Ничего не знаю о другой дороге, отмеченной на хребте горы.
Оливетти с профессиональной дотошностью изучал местность.
– Существует риск, что по обе стороны расставлена стража, которая неминуемо предупредит их при нашем приближении. Вы сказали, что спустились со скалы в темноте. Могли бы наши люди взобраться наверх?
– Даже альпийским стрелкам пришлось бы применить крючья, а их забивание наделало бы слишком много шума. Я спускался только от безвыходности, а местами просто падал, соскальзывал, надеясь, что все обойдется.
– Можно развернуть моих людей в цепь вот отсюда и двинуться пешком, но тогда я не могу гарантировать, что доберемся затемно.
– Судя по тому, что я знаю, у этой компании нет причин сматывать манатки среди ночи, – сказал Понти. – Но нужно признать, что с каждым часом, пока ловушка не захлопнута, шансы найти ее пустой все увеличиваются.
– Могу я кое-что предложить? – спросил Святой.
– Разумеется. Вы единственный, кто видел эту местность при дневном свете.
– Думаю, стоит делать ставку на скорость, а не на скрытность. Разумеется, надо блокировать все телефонные линии, иначе какой-нибудь член мафии наверняка успеет предупредить кого надо. Но потом жать изо всех сил, ни на что не обращая внимания. Ваш отряд наверняка моторизован, майор?
– Танков, правда, нет, но есть грузовики и вездеходы.
Саймон показал на обе дороги, ведущие к убежищу мафии.
– Значит, если вы разделите их на две группы и пошлете каждую по своей дороге, чтобы они встретились наверху, то они, начав движение, заблокируют этой банде оба пути к отступлению, если они, разумеется, еще тут. Но если сориентируются, что они окружены, они станут решать, сражаться или сдаться. Вы готовы принять бой?
– Я только этого и жду! – рявкнул Оливетти и так грохнул кулаком по столу, что тот еле выдержал. – Если Понти уполномочен...
– В том все и дело, – согласился Саймон, оборачиваясь к детективу. – Как, по-вашему, оправдано ли начало подобной операции?
Понти оскалил зубы.
– Да, если вы меня не обманываете и не хотите подложить мне свинью. Ибо в таком случае я лично позабочусь, чтобы вам досталось похуже, чем я обещал Пикколо. На основании ваших показаний их можно обвинить в чем угодно: нападение, похищение, покушение на убийство. Кроме того, существует возможность очень серьезного обвинения в преступном заговоре, который подразумевается в случае подобного сборища лиц известной репутации. Но лучше всего было бы кому-то из них открыть по нам огонь. Тогда больше ничего не понадобится.
– Ну, тогда решено, – с энтузиазмом заявил Оливетти. – Техники отправятся вперед, парами на мотоциклах. Потом первый и второй взводы.
Его подчиненные столпились, чтобы увидеть на карте пункты, на которые он показывал, развивая свой план. Понти перехватил взгляд Саймона и отозвал его в сторону:
– Я понимаю, что вы хотите вернуться в отель и хоть немного поспать, но это небезопасно. Возьмите ключ от моей квартиры. Мафия никогда не станет вас там искать. Когда все кончится, я за вами заеду. Вам придется опознать тех, кого мы поймаем, и дать показания. Вот адрес.
Саймон покачал головой, даже не дослушав его.
– Вы снова хотите проявить свое гостеприимство, Марко, – шепнул он. – Я чувствую себя неблагодарным, отклоняя ваше предложение, но я принимал участие в слишком многих сценах этого спектакля, чтобы почивать на лаврах до большого финала. Пойду с вами и помогу советами, если военным они понадобятся.
– Но вы же штатский. Вы не должны рисковать.
– Это вам нужно было говорить пару дней назад. Но теперь у меня свои счеты, о которых вы кое- что знаете, и хочу с ними разобраться до того, как ваши слишком ретивые берсальеры лишат меня возможности услышать ответы на мои вопросы. Если вы откажете мне в этой любезности, я могу разволноваться и из-за амнезии буду просто не в состоянии опознать ваших пленников.
Понти сжал зубы.
– Это бесстыдный шантаж. Мне придется отступить. Но я не несу никакой ответственности ни за вас, ни за юридические осложнения, которые могут возникнуть.
– А с вами такого никогда не случалось, правда? – с невинным видом спросил Святой.
Совет над картой был закончен, и офицеры поспешно вышли.
– Итак, операция начинается через восемь минут, – сообщил Оливетти. – Полная готовность была введена по вашему приказу, Понти, после этого отсюда никто никуда не звонил.
Широко улыбаясь, он сделал жест, подразумевавший, что все линии перерезаны.
– Я не хочу рисковать, – сказал он и взглянул на Святого. – Я рад, что вы едете с нами. Хорошо, что будет человек, знающий, что там к чему.
Саймон проверил масло и бензин в своем чудо-автомобиле, когда умчался патруль разведчиков, разорвав ночную тишину ревом своих мотоциклов 'гуцци', издали напоминавшим жужжание ос. Следом за этим раздался рев разогреваемых моторов грузовых автомобилей. Довольный, что у гиганта еще хватит бензина на все предстоящие километры. Святой захлопнул капот, и в ту же секунду возле него затормозил вездеход 'фиат', врывшись всеми четырьмя колесами. Майор Оливетти сидел за рулем, за ним со стоическим спокойствием – сержант и радист, явно привыкшие к лихой езде своего командира; только Понти, сидевший впереди, рядом с майором, изо всех сил ухватился за щиток, кислой миной давая понять, что предпочел бы автомобиль, которым прибыл сюда.
– Двигайтесь за моей колонной, – прокричал ему Оливетти, – и присоединяйтесь к нам, когда остановимся. У вас есть оружие?
Саймон показал револьвер:
– Я знаю, что ношение огнестрельного оружия иностранцам в этой стране запрещено. На всякий случай я тут одолжил кое-что у мафии. Но не говорите об этом своим друзьям в полиции.
Понти открыл рот, но если и собирался что-то сказать, то оставил это при себе; по крайней мере,
