Глава 23
Фантазируя, он разговаривал. Поначалу с мертвой Эстер, затем, когда Кэрол госпитализировали, с дочерью. Теперь же, валяясь днем, выкладывал свои доводы Ирен.
– Вчера убили еще одного.
– Зачем?
– У него было мачете. И он напал на мужчину со слепой девочкой.
– Сколько же теперь всего?
– В Чикаго?
– Нет, начинай сначала, с Нью-Йорка.
– Не знаю, Где-то двадцать пять, примерно. Я ведь не ставлю зарубки на рукоятках пистолетов.
– Ты не боишься?
– Если бы боялся, давно бы уже спятил. Подобные диалоги всегда следовали по одной и той же схеме, правда, иногда слова несколько менялись:
его фантазии все время приспосабливались к данному моменту.
– Что тебя гнетет, Пол? Что пугает?
– Смерть. Боль. Полиция. Я не хочу, чтобы они до меня добрались.
– И все?
– Еще те. Которые на улицах.
– Значит; ты их боишься.
– Именно поэтому мы и должны с ними бороться.
– Неужели? Неужели ты охотишься за ними только из=за этого?
– Началось все из-за слепой ярости. Я жаждал мести. Хотел отплатить им за смерть жены и дочери.
– А потом все переменилось?
– Добро и зло пока что еще никто не отменял.
– Эдакий крестоносец.
– Не думаю. Я знаю, в прессе постоянно толкуют о мессианских побуждениях. Но все не так. Я не пытаюсь спасти мир. Единственное, мне хочется показать людям, что они должны защищаться. Нельзя гадить в штаны от страха каждый раз, выходя за дверь.
– Нельзя. Но почему ты берешь это на себя?
– Если не я, то кто же?
– Это избитая фраза.
– И что с того?
– Это не ответ на поставленный вопрос.
– А я и не знаю ответа. Я просто делаю то, что делаю.
– Давай будем рассуждать иначе. Убивая преступников, как ты оправдываешь свои поступки в рамках “добро-зло”? Как вообще можно оправдать убийство?
– А разве это убийство? Самооборона, казнь, защита беззащитных, избавление от болячек, – вот сколько этому можно дать названий, помимо слова “убийство”. Даже – война. Ведь это своего рода военные действия.
– Но ты же убиваешь безоружных. Детей.
– Однажды я пристрелил ребеночка, который вылезал из окна с телевизором в руках.
– А ты приговорил его к смертной казни. Неужели это было смертельное преступление?
– Ты бы это почувствовала, будь ты на моем месте. Стоило кому-нибудь встать у него на дороге, он бы убил, даже не подумав.
– Значит, таков твой ответ? – Если мои действия предотвратили убийство хотя бы одного невинного человека, то я оправдан. Именно таков мой ответ.
– Есть все-таки еще кое-что...
– Что же?
– Ты поступаешь таким образом не потому, что чувствуешь себя обязанным.
– Нет. Я так поступаю, потому что они меня пугают. Я их боюсь и поэтому ненавижу. Ненависть – искреннее чувство.
И так кругами, спиралями – без конца...
Глава 24
