Одраде потрясло, как на нее подействовали слова Таразы. Она правильно истолковала их как угрозу, но страх покинул ее, вышел как вода, вытекая из кувшина. Впервые в своей жизни, Одраде точно определила момент, через который прошла разделившая их линия. Это была линия, о существовании которой, по ее представлению, подозревали очень немногие из Сестер. Перейдя ее, она поняла, что всегда знала ее местонахождение: место, где она может ступить в пустоту и свободно парить. Перейдя эту линию, Одраде потеряла уязвимость. Ее можно убить, но нанести ей поражение уже нельзя.
— Значит, больше нет Дар и Тар, — сказала Одраде.
Тараза, услышав четкий и раскрепощенный тон Одраде, истолковала его как самоуверенность.
— Может быть никогда и не было Дар и Тар, — ледяным голосом сказала она, — как вижу, ты считаешь, что вела себя до сих пор чрезвычайно умно. «Силы сошлись в битве, — подумала Одраде. — Но я не буду занимать позицию прямо на пути ее удара».
Одраде сказала:
— Альтернативы союзу с Тлейлаксом были неприемлемы. Особенно, когда я поняла, к чему ты, на самом деле, для нас стремишься.
Тараза ощутила внезапную усталость. Это все-таки было слишком: путешествие долгое, несмотря на прыжки ее не-корабля сквозь космические подпространства. Тело всегда знало, когда его выбивают из привычных ритмов. Она выбрала мягкий диванчик и присела, вздохнув от удобства этой роскоши.
Одраде обратила внимание на усталость Верховной Матери и ощутила немедленное сочувствие. Они внезапно стали двумя Преподобными Матерями с общими Проблемами.
Тараза это тоже ощутила. Она похлопала по подушке рядом с собой и подождала, пока Одраде присела.
— Мы должны сохранить Орден, — сказала Тараза. — Вот, что единственно важно.
— Разумеется.
Тараза задержала изучающий взгляд на знакомых чертах Одраде.
«Да, Одраде тоже утомлена».
— Ты все это время провела здесь, тесно соприкасаясь с людьми и с Проблемами, — сказала Тараза. — Я хочу… нет, Дар, я нуждаюсь в твоих взглядах.
— Тлсйлаксанцы внешне полностью готовы к сотрудничеству, — сказала Одраде, — но есть в этом лицемерие. У меня возникло несколько тревожащих вопросов. — Например?
— Что, если акслольтные чаны вовсе не… чаны?
— Что ты имеешь в виду?
— Вафф ведет себя так, как бывает, когда семья старается скрыть ребенка-урода или сумасшедшего дядюшку. Клянусь тебе, он смущается, когда мы начинаем затрагивать тему чанов. — Но, что они только могут…
— Суррогатные матери.
— Но они должны были бы быть… — Тараза умолкла, потрясенная возможностями, которые открывало подобное решение вопроса.
— Кто когда-нибудь видел тлейлакса некую женщину? — спросила Одраде. Ум Таразы заполнили возражения… «Но точный химический контроль, необходимость ограниченных вариаций…» Она откинула свой капюшон и встряхнула волосами, освобождая их.
— Ты совершенно права: мы должны докопаться до всего. Хотя, однако же… это чудовищно.
— И он до сих пор не говорит полной правды о нашем гхоле.
— А что он говорит?
— Не более того, что я уже докладывала: вариация исходного Данкана Айдахо соответствует всем запросам прана-бинду, которые мы оговорили.
— Это не объясняет, почему они убили или пытались убить наши предыдущие приобретения.
— Он клянется святой клятвой Великой Веры, что они так действовали из стыда, потому что одиннадцать предыдущих гхол не соответствовали требованиям.
— Откуда они могли знать? Намекает ли он, что у них есть шпионы среди…
— Он клянется, что нет. Я обвинила его в этом, и он ответил, что соответствующий требованиям гхола наверняка породил бы среди нас заметное смятение.
— Что за «заметное смятение»? Что он…
— Он не скажет. Он всякий раз возвращается к заявлению, что они в точности выполнили свои контрактные обязательства. Где этот гхола, Тар?
— Что… ах, да. На Гамму. — До меня дошли слухи…
— Бурзмали полностью владеет ситуацией, — Тараза плотно поджала губы, надеясь, что это правда. Самые последние сообщения не давали такой уверенности.
— Вы, наверняка, обсуждали, не следует ли убить гхолу, — сказала Одраде.
— И не только!
Одраде улыбнулась.
— Значит, это правда, что Беллонда хочет, чтобы одновременно устранили и меня.
— Откуда тебе…
— Дружба может быть по временам очень ценным приобретением, Тар.
— Ты идешь по опасной почве, Преподобная Мать Одраде.
— Но не спотыкаюсь на ней. Преподобная Мать Тараза. Меня неотвязно одолевают тяжелые мысли о том, что открыл мне Вафф об этих Преподобных Черницах.
— Поделись со мной своими мыслями, — была непримиримая решимость в голосе Таразы.
— Давай не будем заблуждаться насчет этого, — сказала Одраде. — Они превзошли сексуальное мастерство наших Геноносительниц.
— Шлюхи!
— Да, они используют свое мастерство таким образом, который в итоге явится роковым для них самих и для других. Они ослеплены своей силой.
— Это все, о чем ты долго и тяжко размышляла?
— Скажи мне. Тар, почему они напали на наш Оплот на Гамму и стерли его с лица земли?
— Очевидно, они охотились за гхолой Айдахо, чтобы захватить его в плен или убить.
— С чего бы ему быть для них таким важным?
— Что ты мне пытаешься сказать? — вопросила Тараза.
— Не могли ли шлюхи действовать, исходя из открытого им тлейлаксанцами? Тар, а вдруг секретная программа, введенная народом Ваффа в нашего гхолу — это нечто, делающее гхолу мужским эквивалентом Преподобных Черниц?
Тараза поднесла руку ко рту и быстро ее уронила, когда поняла, что слишком много выдает этим жестом. Слишком поздно. Неважно. Они все равно остаются двумя Преподобными Матерями, действующими заодно.
Од раде сказала:
— А мы приказали Лусилле сделать его неотразимым для большинства женщин.
— Как долго Тлейлакс ведет дела с этими шлюхами? — осведомилась Тараза.
Одраде пожала плечами.
— Лучше задать вопрос так: как долго они имеют дело с их собственными Затерянными, возвращающимися из Рассеяния? Тлейлаксанец разговаривает с тлейлаксанцем, при этом многое тайное может стать явным.
— Прекрасное предположение с твоей стороны, — сказала Тараза. — И чем оно, по-твоему, может быть ценно на практике?
— Ты знаешь это не хуже меня. Это объяснило бы очень многое.
Тараза заговорила с резкой горечью.
— И что ты теперь думаешь о нашем союзе с Тлейлаксом?
— Он еще более необходим, чем прежде. Мы должны быть с внутренней стороны. Мы должны быть там, где сможем влиять на участников открытой борьбы.
— Богомерзость! — обрубила Тараза.
— Что?
