власть, несмотря на меланж тлейлаксанских чанов, нарушивший ракианскую монополию на спайс — точно так же, как навигационные механизмы икшианцев покончили с монополией Космического Союза на межпланетные путешествия.
К тому времени Майлз Тег уже хорошо знал историю. Навигаторы Союза больше не были единственными, способными направлять корабли через подпространства — только сейчас в этой галактике — и уже в отдаленной, не успеешь и глазом моргнуть.
Школьные наставницы почти ничего от него не утаивали. Они ему и поведали впервые об его атридесовском происхождении. Это пришлось открыть ему, чтобы объяснить, почему его подвергают определенным тестам. Они явно испытывали его на дар ясновидения. Способен ли он, подобно навигатору Союза, опознавать смертоносные препятствия? Он провалился. Затем они проверили, не воспринимает ли он не-помещения и не-корабли. Он был так же слеп к этим устройствам, как и остальное человечество. Для этого теста они испытывали его увеличенными дозами спайса, и он почувствовал пробуждение ИСТИННОГО «Я».
— Ум в своем начале, — вот как обучающая Сестра назвала это, когда он попросил объяснения своего странного чувства.
Некоторое время, пока он глядел новым видением, мироздание представлялось волшебным. Сознание стало кругом, затем шаром. Условные формы стали быстро преходящи. Он без предупреждения впадал в транс, пока Сестры не научили его это контролировать. Они дали ему прочитать о святых и мистиках и заставили от руки начертать круг — любой рукой, следуя линии своего сознания.
К концу того семестра его сознание вернулось в нормальное русло к общепринятым обозначениям вещей, но память о волшебстве никогда его не покидала. Эта память была для него источником силы в самые тяжелые моменты.
Приняв новое назначение и став чем-то вроде дядьки и воинского наставника гхолы, Тег все чаще стал ощущать в себе эту волшебную память. Это оказалось особенно полезным при первом контакте со Шванги в Оплоте Гамму. Они встретились в кабинете Преподобной Матери со стенами сияющего металла и многочисленными приборами, несущими, по большей части, явный отпечаток Икса. Даже стул, на котором она сидела (в свете утреннего солнца, льющегося в окно позади нее, лицо было трудноразличимым), был одной из икшианских самоприспосабливающихся — «песьих» — форм. Он вынужден был сесть в песье кресло, хотя понимал, что она должна знать, до какой степени он не любит такое унизительное использование любых форм жизни.
— Ты выбран, потому что действительно похож на старого дядьку-воспитателя, — сказала Шванги. Яркое солнце короной сияло вокруг ее укрытой капюшоном головы. УМЫШЛЕННО! — Твоя мудрость завоюет любовь и уважение ребенка.
— У меня нет способа стать для него похожим на отца.
— Если верить Таразе, ты имеешь именно те характеристики, которые ей требуются. Я знаю, сколь ценное для нас стоит за каждым из твоих славных шрамов. Это только подтвердило его предыдущий вывод ментата: «Они спланировали это заранее. Для этого они и скрещивали. Я сам был выведен для этого. Я — часть их большого плана». Но произнес он лишь:
— Тараза ожидает, что это дитя станет доблестным воином, когда вернется к своему исходному «я».
Шванги просто глядела на него секунду, затем сказала:
— Ты не должен отвечать на любой его вопрос о гхолах, если он вдруг затронет эту тему. Даже словом этим не пользуйся, пока я тебе не разрешу. Мы поставим тебе все данные гхолы, которые потребуются для исполнения долга.
Холодно взвешивая слова, чтобы резче их подчеркнуть, Тег ответил:
— Может быть, Преподобная Мать не осведомлена, что я хорошо искушен в науке тлейлаксанских гхол. Я встречался с тлейлаксанцами в битве.
— По-твоему, ты знаешь достаточно о серии Айдахо?
— Айдахо имеют репутацию великолепных военных стратегов, — сказал Тег. — Тогда, может быть, великий башар не ознакомлен с другими характеристиками нашего гхолы.
В ее голосе, без сомнения, слышалась насмешка. И вдобавок еще ревность и плохо скрываемый огромный гнев. Мать Тега научила его способам читать скрытое под ее собственными личинами — запретной науке, которую он всегда скрывал. Он был раздосадован и пожал плечами.
Хотя очевидно, что Шванги знает, что он башар Таразы. Черта подведена.
— По желанию Бене Джессерит, — сказала Шванги, — Тлейлакс внес значительные изменения в этот образец Айдахо. Его нервно-мускульная система модернизирована.
— Без изменения его исходного «я»? — Тег очень вежливо подсунул ей этот вопрос, интересуясь, как далеко она зайдет в своих откровениях.
— Он — гхола, а не клон!
— Понимаю.
— В самом деле? Он нуждается в самой тщательной тренировке прана-бинду на всех стадиях.
— В точности — приказания Таразы, — сказал Тег. — И мы все будем повиноваться этим приказаниям.
Шванги наклонилась вперед, не скрывая своего гнева.
— Тебя попросили подготовить гхолу, чья роль в определенных планах крайне опасна для всех нас. Я думаю, что ты даже приблизительно не представляешь, что именно будешь готовить!
ЧТО ты будешь готовить, — подумал Тег. НЕ КОГО. Этот мальчик гхола НИКОГДА НЕ БУДЕТ КТО для Шванги — или для любой другой, противостоящей Таразе. Может быть, гхола ни для кого не будет КТО, пока не будет восстановлено его исходное «я», пока ему не будет накрепко возвращена исходная личность Данкана Айдахо.
Тег теперь ясно видел, что у Шванги за пазухой нечто большее, чем камень скрытых оговорок против проекта гхолы. Она была в активной оппозиции — точно как и предупреждала Тараза. Шванги — враг, а приказания Таразы недвусмысленны:
— Ты будешь защищать этого ребенка от любой угрозы.
Глава 8
Десять тысяч лет прошло с тех пор, как Лито II начал свою метаморфозу из человека в песчаного червя Ракиса, а историки до сих пор спорят о его мотивах. Жаждал ли он долгой жизни? Он прожил в десять с лишним раз дольше нормального жизненного срока в триста стандартных лет, но поразмыслите над уплаченной им ценой. Была ли то приманка власти? Его весьма оправданно называют Тираном, но что власть принесла ему такого, чего не мог бы пожелать человек? Двигало ли им желание спасти человечество от него самого? У нас есть только его собственные слова о Золотой Тропе, чтобы ответить на это, и я не могу принять его самоапологичных записей из Дар-эс-Балата. Могли ли это быть другие вознаграждения, которые доступны постижению лишь с позиций его жизненного опыта? Без дополнительных данных вопрос остается спорным. Мы ограничены лишь установками: «Он это сделал!» Только сам физический факт и неопровержим.
Метаморфоза Лито II.
Десятитысячелетняя годовщина, заключительная речь Гауса Андауда
Вафф понял, что он вновь в лашкаре. На этот раз ставки были высоки до последнего предела. Преподобная Черница из Рассеяния требовала встречи с ним. Повинда из повинд. Потомки Тлейлакса из Рассеяния докладывали ему все, что могли, об этих жутких женщинах.
— Намного ужаснее, чем Преподобные Матери Бене Джессерит, — сообщали они.
— «И намного многочисленнее», — напомнил себе Вафф. Он не до конца доверял вернувшимся потомкам Тлейлакса. У них был странный выговор, еще странней манеры, соблюдение ритуалов
