опасными сюрпризами. Смотритель Иошида и вовсе напоминал приготовившегося к броску хищника, буравя акселерата своими узкими азиатскими глазами.
Мефодий открыл было рот, собираясь начать оправдания, но Гавриил властным жестом заставил его замолчать.
— Ни слова! — велел он, после чего отдал приказ Иошиде: — Держите его как можно крепче. Так, чтобы даже пикнуть не смог. А я все-таки попробую установить контакт.
— Рискованно, — заметил Иошида. — А вдруг его мозг — заряженная бомба? Поэтому хоть держи его, хоть не держи…
— Тогда что же вы предлагаете?
— Может, все-таки дадим ему слово?
Слово взрывоопасному акселерату дали. Мефодий никогда не отличался красноречием, но сегодня он был в ударе, стараясь придать своему оправдательному монологу как можно больше убедительности, — еще бы, ведь решалась его дальнейшая судьба.
— Складная история и довольно неожиданная, — подытожил рассказ исполнителя Гавриил. — Может статься, что она действительно правдива. Вот если бы ты сказал, что сбежал, тогда бы я точно не поверил… А ну-ка покажи надпись!
Акселерат поднял ладонь, развернул ее внутренней стороной к смотрителям, будто приветствуя, и шагнул навстречу, но бдительный Иошида тут же остановил его легким гравиударом, припечатав спиной к ржавым водопроводным трубам.
— Не так шустро! — сверкнул глазами телохранитель Главы Совета. — Просто покажи, и все.
— Ты знаешь, что там написано? — поинтересовался Гавриил у Мефодия после того, как изучил замысловатый иероглиф Сагадея. Исполнитель помотал головой. — Смотритель Иошида, продолжайте удерживать акселерата, а я, пожалуй, рискну и перепроверю его легенду в его воспоминаниях…
И, не дожидаясь обычных возражений Иошиды, приступил к телепатическому исследованию памяти исполнителя.
Видя повышенную мнительность командования, Мефодий тоже невольно стал побаиваться сюрпризов, какие он мог, сам того не желая, принести из юпитерианского плена. Однако, ко всеобщему облегчению, все обошлось, и исследование памяти прошло как и десятки раз до этого.
Гавриил подал знак Иошиде, и тот сначала ослабил захват, а затем отпустил Мефодия окончательно. Только теперь Глава Совета осмелился подойти к акселерату и взять его за руку, но не для дружеского рукопожатия, а для того, чтобы получше изучить выжженное на его запястье послание. Следом за ним воспоминания исполнителя и таинственные знаки изучил Иошида. Он и высказал первым свое мнение:
— Хорошо, согласен: акселерат чист. Но ведь его просто могли использовать как источник заведомо ложной информации. Не собираетесь же вы на самом деле идти на эту встречу?
— Собираюсь, — сказал Гавриил. — И обязательно пойду. Никто меня не остановит — ни ты, ни Совет.
Иошида тяжко вздохнул и, ни слова не говоря, отвернулся — он мог только советовать, приказывать Главе Совета он не имел права. Гавриил же, как назло, советов Иошиды — вполне разумных с любой точки зрения — слушался редко.
— Мы уже однажды согласились на переговоры, — напомнил Иошида. — Ни к чему хорошему это не привело. Не приведет и на этот раз. Все это или очередная разведка, или новая провокация.
— Но в прошлый раз нам не делали столь недвусмысленных подарков, — возразил Гавриил. — И если Сагадей передал нам действительно то, что я вижу, думаю, немного доверять сыну Хозяина мы можем.
— Вы как хотите — доверяйте или не доверяйте, но проверяю подлинность его подарка я! — попытался настоять на своем Иошида.
Впрочем, по этому вопросу Глава Совета нисколько не возражал.
— Сергей Васильевич, — обратился Гавриил к скромно притулившемуся у стены и с любопытством следившему за происходящим Мотылькову. — Понимаю жестокость своей просьбы, но мне потребуется из ваших рядов один доброволец для проведения рискованного опыта.
— Разрешите мне! — без колебаний выпалил полковник. — Мой заместитель достаточно организован, чтобы в случае чего руководить общиной вместо меня.
— Вы смелый человек, Сергей Васильевич, но должен отклонить вашу кандидатуру, — произнес Гавриил. — Сейчас нами, а точнее, смотрителем Иошидой будет проделана уникальная работа. В ее ходе он попробует взломать юпитерианскую блокировку на телепатическом канале доступа к мозгу землекопа. Мы, конечно, рады бы взять вас добровольцем, но, как помните, на вашем мозге в свое время эта блокирующая аномалия никак не отразилась. Поэтому сами понимаете… Повторяю — опыт рискованный. Я не рекомендовал бы направлять на него незаменимых людей.
Мотыльков пробурчал «ладно» и удалился.
— Итак, малыш, судя по твоим воспоминаниям, месячишко у тебя выдался не из лучших, — произнес Гавриил, вроде бы вновь обретя к акселерату прежнее доверие.
— У вас, я вижу, он прошел еще отвратительней, — отозвался Мефодий и сразу же поинтересовался: — Я сильно навредил своим провалом? Никто не пострадал?
— Никто, кроме «комендантов», но их гибель не на твоей совести, а на моей, — ответил Гавриил. — А друзья твои в полном порядке, разве что переживают о тебе сильно. Рвутся в бой, чтобы отомстить. Так что, надеюсь, твое появление не очень остудит их боевой пыл.
— О моей родне ничего не известно? — исполнитель спросил это без особой надежды, но, как и ожидал, получил в ответ лишь молчание. — Что ж, ясно… Тогда разрешите еще вопрос: вы решили ломать юпитерианскую блокировку, основываясь вот на этом?
И он указал себе на запястье.
— Совершенно верно, — подтвердил Гавриил. — Это код, причем код от самого создателя блокирующей аномалии. И если он не липовый, значит, Сагадей и впрямь может быть на нашей стороне. Сын Хозяина придумал неплохую идею, чтобы засвидетельствовать искренность своих намерений…
На роль этакого подопытного кролика Мотыльковым был отобран хорошо знакомый акселерату Колян. Бывший охранник Тутанхамона слабо понимал, что от него хотят, впрочем, никто ему ничего объяснять не стал. Коляна усадили на табурет, Иошида встал напротив, а Гавриил пристроился сбоку, готовый в случае чего обездвижить подопытного легким гравиударом. Мотыльков и Мефодий остались топтаться возле выхода.
— Повторите код! — приказал Гавриил Иошиде, желая удостовериться, что тот как следует расшифровал порядок декодировки на руке исполнителя. Посредством телепатии Иошида повторил, после чего удовлетворенный Гавриил дал добро на процедуру.
Процедура продлилась несколько секунд. Поначалу ничего интересного не происходило: Иошида просто глядел Коляну в глаза, а тот столь же пристально пялился на Иошиду, и язык его явно чесался ляпнуть что-нибудь наподобие «какого черта зенки вылупил?». Но присутствие полковника удерживало Коляна от оскорблений.
Потом мотыльковца передернуло, будто от стопки противной дешевой водки, он часто заморгал, а когда немного пришел в себя, то вежливо, насколько умел, полюбопытствовал:
— Что за шутки, мужики? Я к вам на реальное дело или на гипноз подписывался? Тебе, узкоглазый, вообще что от меня надо?
Иошида на «узкоглазого» не обратил внимания, повернулся к Гавриилу и доложил:
— На этом все. Разрешите тест?
— Разрешаю.
Иошида ухмыльнулся и, отойдя от Коляна на три шага, подчеркнуто вежливо попросил:
— Николай Поликарпович, не будете ли вы так любезны поцеловать мои ботинки?
Расчет Иошиды оказался верным: услыхав подобие, Колян переменил цвет лица на ярко-вишневый, сощурил глаза уже, чем у самого Иошиды, и, видимо по старой привычке распустив пальцы веером, подскочил со стула:
