выбралась наружу. Также оставляю на ваше попечение раненых. Задача ясна? Тогда тронулись!
К чести нашего противника надо сказать, что он не стал втравливать местных жителей в конфликт. Устрой отступники линию обороны здесь, под прикрытием лепящихся друг к другу домишек, пришлось бы клещами вырывать их оттуда, завязнув на неопределенный срок. К тому же отступники, похоже, догадывались, что Охотники, добираясь до цели, способны стереть в порошок все поселение, не разбираясь при этом, кто прав, кто виноват. И Иуда решил быть милосердным. Сами же аборигены Мон- Сен-Мишеля не желали содействовать никому. Наружные двери и ставни их домов были закрыты наглухо, как бы показывая: наше дело маленькое, свое дерьмо разгребайте сами.
Но полностью отстраниться от происходящего им не удалось. Проходя мимо, кое-где на огороженных крохотных двориках мы могли наблюдать копошащихся людей, разбиравших произведенные гаубицей разрушения. Завидя нас, они бросали все и в испуге прятались кто куда. На западной оконечности острова — там, куда рухнул церковный шпиль, — поднимались столбы черного дыма. Не исключено, что имелись и человеческие жертвы.
— Согласись, в другой ситуации это выглядело бы забавным, — Михаил указал на торчащую посреди улицы перевернутую скульптуру совершившего свой прощальный полет одноименного с ним архангела. Точнее, из земли высовывались только нижняя половина туловища и голые, в блеклых потеках сошедшей позолоты, пятки Божьего Воителя. Действительно, архангельский меч не дотянул до отступнических баррикад всего какую-то полусотню метров.
Бросок до ворот Ла-Марвея не отнял много сил и обошелся без происшествий. Мы проследовали вдоль всей улицы, вслушиваясь в звуки за каждой запертой дверью, но не встретили даже намека на сопротивление.
У подножия крутой лестницы, пристроенной к колоссальным монастырским воротам, наш отряд остановился. Рассредоточившись за высоким парапетом, дабы какой-нибудь прицельный выстрел из многочисленных окон и окошечек, что усеивали стену поверх ворот, не наделал беды, мы внимали тому, как Бернард вызывает своих людей:
— Гаубица, «мириад»: конец первой фазы операций! Перелайте охрану орудий патрулям и выдвигайтесь к месту сбора! Как поняли? Выполняйте!..
Рация что-то прокашляла в ответ. Бернард не разобрал, что именно, и переспросил:
— Не понял, гаубица! Повторите четче!..
Я тоже настроил передатчик на отдельный патрульный канал и связался со своими «самсонами». Вацлав и Дмитрий доложили, что все относительно спокойно, после чего поинтересовались, как наши дела.
— Что ж, отвоевался, — печально вымолвил Дмитрий, узнав о гибели Ральфа. — Надеюсь, на небесах ему будет хорошо… Какие будут приказания, брат Эрик?
— Слушайте оба: где-то в Ла-Марвее засел еще один или несколько гранатометчиков. Они постараются потрепать бойцов брата Бернарда на пути к острову. Наилучшие места для позиций — крыши монастыря и церкви. Прикажите Свену и Адриано расчехлить «гепарды» и снять этих мерзавцев. Как поняли?
— Уже сделано. Что-нибудь еще?
— Находитесь на связи и докладывайте подробно о том, что видите.
Бернард, подслушавший концовку моих переговоров, одобрительно заметил:
— Весьма своевременно, брат Эрик. Мои ребята именно их и опасаются. Вы опередили мой приказ — это похвально. Что ж, будем ждать…
Через некоторый промежуток времени моя рация вновь ожила.
— Они на дамбе, — доложил Вацлав. — Проделали около трети расстояния. Снайперы заняли позиции. Говорят, видимость исключительная, так что если что-то шевельнется…
Надежды на удачу не сбылись: шевельнулось, причем сразу в двух точках, по всем правилам кинжального огня. Одна из точек, судя по звуку, находилась прямо над нами. На дамбе вновь загрохотали разрывы.
— Бойцы Первого идут короткими перебежками! Вроде бы все целы. Секунду, брат Эрик… да, Свен засек ублюдка с вашего фланга! Прямо над вами, вон в тех готических башенках! Как только покажется…
Далекое эхо «гепардовского» выстрела докатилось до нас гулким раскатом.
— Есть! — возликовал Вацлав. — Он его уложил!
Над входом что-то загрохотало по черепичной крыше. Железная труба гранатомета «Карл Густав» звякнула о бордюр и поскакала вниз, выбивая искры из лестничных ступенек. Следом за ней шмякнулось мертвое тело гранатометчика, застыв перед воротами на залитых солнцем булыжниках в неестественной позе.
— Что со вторым? — предвидя вопрос Бернарда, спросил я.
— Он с противоположной стороны. Адриано ищет его… Проклятье! — Вацлав, как и мы, услыхал очередной гранатометный залп. Воздух опять содрогнулся.
— Э-э-э-э, брат Эрик… — вклинился в радиоэфир неуверенный голос Дмитрия. — Передайте брату Бернарду: один его человек погиб, один, похоже, сильно ранен… Да, точно, ему оторвало ногу…
Мое счастье, что Мясник сидел тут же и слушал донесения патрулей вместе со мной, а иначе я бы и представить не мог, каким образом доведу до него эту информацию. Главнокомандующий просто закипел от негодования. Он вырвал у меня передатчик и хрипло заорал в него:
— Говорит брат Бернард! Рекомендую вам побыстрей разобраться с этой проблемой, брат Дмитрий! Настоятельно рекомендую! А не то ответите по всей строгости Устав за халатное несение службы, я вам это гарантирую! Как поняли?
— В-вас п-понял, брат Б-бернард! — Старый вояка Дмитрий был чертовски напуган. Напуган до не наблюдавшегося у него ранее заикания. — Д-делаем все в-возможное!
— И даже больше, брат Дмитрий! — продолжал Мясник давить на ветерана авторитетом.
— И даже б-больше, брат Б-бернард! Обязательно разберемся, брат Б-бернард!..
— Тогда почему, боец, ты еще скулишь мне в ухо? Работай!
— Виноват, брат Б-бернард! До… до… до связи, брат Б-бернард…
Главнокомандующий повернул тумблер, перебросил рацию мне и, смяв в руке берет, отвернулся, расстроенный новыми потерями.
Меня в какой-то мере угрозы Мясника тоже касались, ведь вместе с Дмитрием перед Трибуналом Главного магистрата обязан буду предстать и я как его непосредственный командир. Хотя выбор вообще-то имелся — взять Иуду. В противном случае брат Бернард закопает и меня, и Гонсалеса, и остальных братьев, вменив им в вину даже то, чего не было и в помине.
Дмитрий, похоже, сорвал злость на Адриано, потому что его «гепард» пролаял несколько раз кряду, пытаясь вслепую прощупать укромные уголки крыши. Я покосился на ссутулившуюся спину главнокомандующего и снова включил передатчик:
— Это брат Эрик. Докладывайте.
— Братья Первого рассеялись по дамбе, чтобы не создавать групповой цели, — Дмитрий описывал ситуацию словно приговоренный к смерти, что в какой-то степени было правдой. — Эта мразь шикарно маскируется. Бьет с чердака в какое-то из слуховых окон, сам же постоянно вне поля зрения. Засечь-то мы его засечем, но вот прикончить…
Удар — секундная пауза — и взрыв на дамбе прогремел заново. Я молчал, ожидая от патруля дурных вестей. Бернард подошел и тоже слушал. Пульсирующие желваки на его скулах заставляли меня ощущать себя прогулявшим псалмопение семинаристом, пойманным наставником у конфетных прилавков ярмарки.
— Он поразил третий «самсон». На психику, гад, действует, — голос Дмитрия звучал немного бодрее, чем минуту назад. — Все живы, но движутся очень медленно, ползком. Зато мы точно выяснили, где его огневая точка. Брат Эрик… это… я прошу разрешения брата Бернарда воспользоваться «мириадом»…
— Ты рехнулся?! — От такого заявления я аж присел. — Вы же не бельмеса в ней…
— Йозеф утверждает, — настаивал Дмитрий, — что это примерно как спаренный Шестистволый,
