Тот в это время как раз поднять золотой собирался Кубок двуухий; его меж руками он двигал, готовясь Пить вино из него. Помышления даже о смерти Он не имел. Да и кто из обедавших мог бы подумать, Чтобы один человек, как могуч бы он ни был, такому Множеству мог принести погибель и черную Керу? В горло нацелясь, стрелой поразил Одиссей Антиноя. Юноши нежную шею насквозь острие пронизало. В сторону он наклонился, сраженный. Из рук его чаша Выпала наземь. Мгновенно из носа густою струею Хлынула кровь человечья. Ногой от себя оттолкнул он Стол и его опрокинул. Попадали кушанья на пол. С грязью смешались и хлеб и жаркое. В тенистом чертоге Подняли шум женихи, увидавши упавшего мужа. С кресел они повскакали и стали метаться по залу, Жадно глазами оружья ища по стенам обнаженным. Не было видно нигде ни щита, ни копья боевого. Гневными стали словами бранить женихи Одиссея: 'Странник, себе на несчастье ты мужа убил! В состязаньях Больше уж ты не участник! Верна твоя скорая гибель! Мужа сейчас ты убил, который всех более знатен Был середь юношей наших. Добычей ты коршунов станешь!' Каждый так говорил. Все думали, что не нарочно Мужа странник убил. Не знали безумцы, что крепко Их и всех уж сетью своею опутала гибель. Грозно их оглядев, сказал Одиссей многоумный: 'А, собаки! Не думали вы, что домой невредимым Я из троянской земли ворочусь! Вы мой дом разоряли, Спать насильно с собою моих принуждали невольниц, Брака с моею женою при жизни моей домогались И ни богов не боялись, живущих на небе широком, Ни что когда-нибудь мщенье людское вас может постигнуть. Вас и всех теперь погибель опутала сетью!' Бледный ужас объял женихов при словах Одиссея. Все озирались, куда от погибели близкой спастись им. Только один Евримах, ему отвечая, промолвил: 'Если впрямь это ты, Одиссей-итакиец, вернулся, Верно сказал обо всем ты, что здесь натворили ахейцы. Много они безобразий свершили и в доме и в поле. В этом, однако, во всем один Антиной лишь виновен. Он же мертвый лежит. Дела эти он совершил все Не потому, что бы брак ему был так желанен иль нужен, - Нет, замышлял он другое, чего не исполнил Кронион, - Стать царем самому в краю благозданном Итаки, Сына ж убить твоего, его подстерегши в засаде. Ныне законно убит он, ты же нас пощади. Ведь твои мы! В будущем мы, при народе убытки твои возместивши, - Все, что выпито было и съедено здесь женихами, - Пеню ценностью в двадцать заплатим быков тебе каждый Медью иль золотом, сколько ты сердцем своим пожелаешь. Вправе на нас ты сердиться, покамест мы так не поступим'. Грозно взглянув исподлобья, сказал Одиссей многоумный: 'Если бы вы, Евримах, отцовское все мне отдали, Все, что теперь у вас есть и что приложить вы могли бы, То и тогда бы не стал я удерживать рук от убийства, Прежде чем женихам не отмстил бы за все преступленья. Выбор теперь вам один: иль, выйдя навстречу, сразиться, Или бежать, если только спастись кто сумеет от смерти. Вряд ли, однакоже, вам погибели близкой избегнуть!' Так он сказал. Ослабели у них и колени и сердце. Снова с речью тогда к женихам Евримах обратился: 'Рук необорных, друзья, человек этот больше не сложит! Раз полированный лук и колчан захватить уж успел он, С гладкого будет порога стрелять он, пока без остатка Не перебьет женихов. Но вспомним, друзья, о сраженьи! Ну, обнажайте ж скорее мечи, отражайте столами Быстро разящие стрелы. Напрем на него всею силой Дружной толпой, чтоб его оттеснить от дверей и порога, Кинемся в город тогда и крик поскорее поднимем. После того этот муж стрелять никогда уж не стал бы!' Так кричал Евримах женихам. Он выхватил меч свой - Медный, острый с обеих сторон – и ринулся с криком На Одиссея. Но тот как раз в это время из лука Выстрелил, в грудь близ соска поразивши стрелой Евримаха, Быстрая в печень вонзилась стрела. Из руки ослабевшей Меч его выпал. Он сам зашатался, на стол повалился, Телом согнувшись, и наземь столкнул все стоявшие яства Вместе с кубком двуручным. Лицом он ударился об пол, Смертной охваченный мукой. Ногами обеими в кресло Пятками бил он. И тьма пред глазами его разлилася. Нисов сын Амфином, свой меч обнажив медноострый, Ринулся быстро вперед Одиссею-герою навстречу, Чтобы от двери его оттеснить. Но до этого раньше В спину его Телемах ударил копьем медноострым, Сзади, меж плеч, и, пробивши насквозь, из груди его выгнал. С шумом упавши, лицом он с размаху ударился оземь. Прочь отскочил Телемах, копье длиннотенное там же В теле оставив его. Боялся он, как бы в то время, Как он копье, наклонясь, извлекал бы, его из ахейцев Кто-либо или мечом не сразил, иль копьем не ударил. Прочь он пустился бегом, до отца добежал очень скоро, Близко стал перед ним и слова окрыленные молвил: 'Щит и два острых копья тебе, о отец, принесу я, Также и шлем целомедный, к вискам прилегающий плотно. Вооружусь-ка, пойду я и сам. И Филойтию также И свинопасу оружие дам. С оружием лучше!' Так отвечая на это, сказал Одиссей многоумный; 'Да, поскорее неси, пока еще есть у нас стрелы! Не оттеснили б от двери меня, как один я останусь'.
