Так говорил он. Внезапно волна исполинская сверху С страшным обрушилась шумом на плот и его закрутила. Сам он далеко упал от плота, из руки ослабевшей Выпустив руль. Пополам разломилась на самой средине Мачта от страшного вихря различных сшибавшихся ветров. В море далеко снесло и помост и разорванный парус. Сам Одиссей под водой очутился. Мешал ему сильно Вынырнуть тотчас напор вздымавшихся волн исполинских. Сильно одежда мешала, ему подаренная нимфой. Вынырнул он наконец из пучины, плюясь непрерывно Горько-соленой водою, с его головы нистекавшей. Как ему ни было трудно, но все ж о плоте не забыл он. Вплавь через волны за ним погнался, за него ухватился И в середине уселся плота, убегая от смерти. Плот волна и туда и сюда по теченыо носила. Так же, как северный ветер осенний гоняет равниной Стебли колючие трав, сцепившихся крепко друг с другом, Так же и плот его ветры по бурному морю гоняли. То вдруг Борею бросал его Нот, чтобы гнал пред собою, То его Евр отдавал преследовать дальше Зефиру. Кадмова дочь Левкотея, прекраснолодыжная Ино, Тут увидала его. Сначала была она смертной, Нынче же в безднах морских удостоилась божеской чести. Стало ей жаль Одиссея, как, мучась, средь волн он носился. Схожая летом с нырком, с поверхности моря вспорхнула, Села на плот к Одиссею и слово такое сказала: 'Бедный! За что Посейдон, колебатель земли, так ужасно Зол на тебя, что так много несчастий тебе посылает? Но совершенно тебя не погубит он, как ни желал бы. Вот как теперь поступи – мне не кажешься ты неразумным. Скинувши эту одежду, свой плот предоставь произволу Ветров и, бросившись в волны, работая крепко руками, Вплавь доберися до края феаков, где будет спасенье. На! Расстели на груди покрывало нетленное это. Можешь с ним не бояться страданье принять иль погибнуть. Только, однако, руками за твердую схватишься землю, Тотчас сними покрывало и брось в винно-чермное море, Сколько возможно далеко, а сам отвернися при этом'. Так сказавши, ему отдала покрывало богиня И погрузилась обратно в волнами кипевшее море, Схожая видом с нырком. И волна ее черная скрыла. Начал тогда размышлять про себя Одиссей многостойкий. Сильно волнуясь, сказал своему он отважному сердцу: 'Горе мне! Очень боюсь я, не ткет ли мне новую хитрость Кто из бессмертных богов, мне советуя плот мой оставить. Нет, не послушаюсь я! Еще далеко, я заметил, Берег земли, где, сказала она, мне прибежище будет. Дай-ка, я так поступлю, – и будет всего это лучше: Время, пока еще крепко в плоту моем держатся бревна, Буду на нем оставаться и все выносить терпеливо. После того же как волны свирепые плот мой разрушат, Вплавь я пущусь: ничего уж тогда не придумаешь лучше!' Но между тем как и сердцем и духом об этом он думал, Поднял большую волну Посейдаон, земли колебатель, Страшную, с верхом нависшим, и в плот Одиссея ударил. Так же, как вихрь, налетевший на кучу сухую соломы, В разные стороны мигом разносит по воздуху стебли, Так весь плот раскидала волна. За бревно уцепившись, Как на коня скакового, верхом на него он уселся. Скинул одежду с себя, что ему подарила Калипсо, Грудь себе быстро одел покрывалом богини и, руки Вытянув, вниз головой в бушевавшее кинулся море, Плыть собираясь. Увидел его Земледержец-владыка, И головою повел, и сказал про себя, усмехаясь: 'Плавай теперь, настрадавшись, по бурному морю, покуда К людям, питомцам Зевеса, в конце ты концов не прибудешь. Тем, что случилось, и так не останешься ты недоволен!' Так он сказал и, хлестнувши бичом лошадей длинногривых, В Эги вернулся к себе, где дворец у него знаменитый. Новая мысль тут пришла Афине, рожденной Зевесом. Загородила богиня дороги ветрам бушевавшим, Всем приказала им дуть перестать и спокойно улечься, Только Борея воздвигла. И спереди срезала волны, Чтоб наконец Одиссей, от богов происшедший, достигнул Веслолюбивых феаков, и Кер избежавши и смерти. Долго, два дня и две ночи, по сильной волне он носился, Сердцем смущенным не раз пред собою уж видя погибель. Третий день привела за собой пышнокосая Эос. Ветер тогда прекратился, и море безветренной гладью Пред Одиссеем простерлось. Высоко взнесенный волною, Зорко вперед заглянул он и землю вблизи вдруг увидел. С радостью точно такою, с какою относятся дети К выздоровленью отца, который в тяжелой болезни, Богом враждебным сраженный, лежал и чах все сильнее, После же боги, на радость им всем, исцеляют больного, - Радость такую же вызвали лес и земля в Одиссее. Поплыл быстрей он, ступить торопяся на твердую землю. Столько, однако, проплывши, за сколько кричащего мужа Можно услышать, он шум услыхал у прибрежных утесов. Волны прибоя кипели, свирепо на берег высокий С моря бросаясь, и весь был он облит соленою пеной. Не было заводи там – защиты судов – иль залива, Всюду лишь кручи виднелись, суровые скалы и рифы. У Одиссея ослабли колени и милое сердце. В сильном волненьи сказал своему он отважному духу: 'Горе великое! Дал мне увидеть нежданную землю Зевс, переплыл невредимо я эту пучину морскую, Но никакого мне выхода нет из моря седого. Острые скалы повсюду. Бушуют вокруг, расшибаясь,
