— Хай! — сверкнула улыбкой Ширли.
— Вот удача! — воскликнул Лот. — Ширли? Где-ты, где ты, мой храбрый мальчик Джин?
— Где он? — вдруг изменившимся голосом спросила Ширли.
— Вы выпустили его из бутылки, мадам.
Ширли оставила Хайли, властно взяла Лота за локоть и отвела в сторону.
— Послушайте, Лот, я узнала, что он русский, и заставила старика Хайли привести меня сюда. Я ищу его повсюду, понимаете? Где он? Словно сквозь землю провалился.
— Влюбились? — спросил Лот.
— Не ваше дело, — резко сказала Ширли, но спохватилась: — Простите меня, я нервничаю.
— Ширли, я обещаю вам сегодня же узнать точно координаты этого бродяги, если вы согласитесь провести вечер в нашей компании.
— Идет! — радостно воскликнула Ширли. — Но только учтите, что я еле-еле оторвалась от своих тихарей, и если они пронюхают, где я…
— Мы запутаем след, — сказал Лот и, взяв под руки великолепного капитана и несравненную леди, вошел в зал.
Жека Бульбас захлопал в ладоши перед микрофоном.
— Прошу внимания, дамы и господа. Сегодня мы подготовили для вас ва-алшебный сюрприз. Только один вечер проездом с новейшими русскими песнями выступит по требованию публики певец Вольдемар Роман.
Зал, уже набитый битком и порядочно проспиртованный, бешено зааплодировал. На эстраду легко, как мячик, вспрыгнул здоровенный улыбающийся господин с крючковатым носом, огромным лбом и массивной челюстью.
— Добрый вечер! — закричал он. — Мне шестьдесят восемь лет! Я мастер спорта по стоклеточным шашкам! Желающие могут пощупать мои бицепсы!
С радостным визгом к эстраде устремилось несколько дам.
Впереди оказалась Пенелопа Карренги-Карриган. Ткнув пальчиком в чудовищный бицепс Вольдемара Романа, она крикнула в зал:
— Это «Человек из стали»!
Вольдемар Роман обхватил стойку микрофона двумя руками и заголосил ужасающим баритоном:
Лот отчаянно «заводил» всю свою, прямо скажем, разношерстную компанию. За столом царило безудержное веселье. Наташа переводила песню Вольдемара. Все хохотали: даже Рон Шуц снисходительно усмехнулся, даже Катя улыбнулась. Лишь солидный негоциант Тео Костецкий в полном остекленелом обалдении смотрел на удивительного певца.
Приезжая знаменитость не только бешено голосила, она еще и танцевала «гоу-гоу» на колоннообразных ногах.
— Он гений! — крикнула Ширли, не понимавшая ни слова.
— Настоящий артист, — сказал капитан Хайли, понимавший и того меньше.
— Сижу на нарах, как король на именинах! — закричал Вольдемар Роман.
— Но это же действительно гениально! — вдруг воскликнул Рон Шуц.
драматически закончил Вольдемар Роман. Несколько секунд в зале царило растерянное молчание, затем показалось, что разом рухнул потолок. Такого успеха не снилось и Элвису Пресли.
— Неужели нельзя с ним познакомиться? — спросила потрясенная Ширли.
— Вундербар! — грохнул Лот. — Вот это мейстерзингер!
В два прыжка он был у эстрады, а через минуту уже возвращался под руку с улыбающимся, галантным, покладистым певцом.
— Ползем дальше! — крикнул Лот. — Все поднимайтесь, ползком в «Елки-палки»!
— А вы можете поехать с нами? — робко спросила Ширли артиста.
— Конечно, мадам, — расшаркался Вольдемар Роман. — Я свободный художник и всегда еду туда, куда меня приглашают милые дамы. Жека и Нелли — друзья моего детства, они поймут, они не осудят.
Компания с шумом поднялась и направилась к выходу. Они шли, оживленно болтая друг с другом, миллиардерша, капитан ВВС с Ди-Эф-Си, высшим орденом военной авиации на груди, поэт, начинающие актрисы, почтенный адвокат-негоциант, машинистка, проезжий певец и офицер ЦРУ.
— Вы тоже с нами, папаша? — спросил Лот дядю Тео.
— Не хочется отставать от молодежи, — проскрипел тот.
Следом за ними направились четыре здоровяка «фармацевта». Минуту спустя сверху сошли, стуча подкованными сталью башмаками-веллингтонами, несколько «филуменистов».
Машина за машиной отъезжали от подъезда «Русского медведя», держа курс на Вест-Сайд. Последним рванул с места приплюснутый «альфа-ромео» с плэй-боем-латиноамериканцем за рулем.
К часу ночи в «Елки-палки» началось безудержное, слегка истерическое веселье. В полутьме, в плывущих разноцветных бликах света, словно адское варево, двигалась толпа танцующих. От допинга к наркотику и обратно — то бешеный твист, то размягченная эротическая боса-нова, то ревущая абракадабра Чуги Болла, то драматическое пение Вольдемара Романа.
Потом Лот заказал оркестру моцартовскую «Айне Кляйне Мюзик» в ритме твиста. Потом танцевали шимми «Картошку-пюре», «Отшлепай беби», мэдисон, «Лимбо рок», «Обезьяну», старушку ча-ча-ча! И старика пасадобль.
Лунатические совиные глаза алкоголиков, вздернутые в хохоте женские лица, розовый вонючий дым, в котором, как трассирующие очереди, пересекались взгляды Лота, дяди Тео, Ширли, капитана Хайли, в котором настороженными огоньками мелькали глаза четырех «фармацевтов» и подоспевших к ним на помощь двух «зубных врачей», в котором маслено светились глазки забулдыги-латиноамериканца и стертыми монетками государства Урарту отсвечивали буркалы «филуменистов»…
— Разрешите пригласить вас на боса-нову[74], мисс, — латиноамериканец церемонно поклонился Натали. Девушка, пожав плечами, приподнялась с места.
— Она не будет с вами танцевать, — сказал Лот.
— Почему? — воскликнул пораженный стиляга.
— Мисс обещала этот танец мне, — сказал капитан Хайли.
— Может быть, вы, мадам? — поклонился плэйбой Ширли.
— Мадам танцует только со мной, — сказал Лот.
— Эй, пойдем, подружка! — сказал плэйбой Пенелопе.
— Катись на свою Копакабану! — бросила та через плечо.
Лишь Катя Краузе не смогла отказать настойчивому бонвивану.
Капитан Хайли танцевал с Наташей, а смотрел на Ширли, которая двигалась рядом в объятиях Лота.
