забранная в темную деревянную рамку.
У левой стены узенькая кровать аккуратно заправленная на военный манер. В головах — солдатский рундучок, потертый и поцарапанный.
У задней стены — металлический стол. На нем — стопки книг в мягких обложках, стереосис-тема, несколько компакт-дисков. Блокнот с желтыми линованными листами, шариковая ручка. Лампа под зеленым абажуром, мягкий, неяркий свет Вращающееся кресло с подбитым сиденьем и спинкой.
В дальнем углу — удобное клубное кресло, а за ним — торшер на медной ножке и приставной столик, на котором морская раковина, приспособленная под пепельницу.
Голые бетонные полы, и только перед креслом — некое жалкое подобие коврика...
Мужчина в белом медицинском халате прошелся по комнате, склонился над столом, посмотрел на книги, затем бросил сердитый взгляд на блокнот, первая страница которого была пуста, рассеянно взял ручку, постучал ею по блокноту и положил на место. Выглядел он лет на сорок пять, но уже был совершенно лыс и имел резкие черты лица, что, впрочем, не придавало последнему свирепого выражения. Когда он распрямился, стало видно, что он достаточно высокого роста, широк в плечах и довольно грузен. Он огляделся вокруг и недовольно поморщился — в комнате было сильно накурено, а кроме того, стоял застарелый запах плесени, пота и крови. Наконец мужчина удовлетворенно кивнул и устремился к обитой дерматином двери. Заглянув в глазок, он открыл ее и, выйдя в коридор, невольно прищурился от ударившего в глаза ослепительно яркого света. Повернув направо, он очутился вско-Рв в другой столь же слабо освещенной, как и предыдущая, комнате.
За длинным столом, на котором стояло несколько компьютеров и который был завален блокнотами и стопками писчей бумаги, сидела женщина в белом. В чашечках из пенополистирола дымился горячий кофе.
— Готов? — спросила она.
Стол стоял прямо перед окном, за которым — в окне напротив — маячил призрачный силуэт «Мальчика в голубом».
— Леонард, я спросила — ты готов? — Длинные светлые волосы женщины были забраны в аккуратный пучок и стянуты резинкой. Несколько непослушных локонов спускались на лоб.
Познакомившись с ней, Леонард Таймонс нашел ее по-своему привлекательной, хотя и строптивой. После четырех лет знакомства он не изменил своего отношения к ней, хотя и был вынужден отказаться от намерения соблазнить ее. У нее и впрямь были светлые волосы, гладкая кожа бледные губы и голубые глаза, что, впрочем, не мешало Леонарду мысленно величать ее «черной вдовой».
— Леонард, черт побери...
Он опустился во вращающееся кресло, стоящее рядом с ее креслом:
— Ты же видела...
Она кивнула в сторону микрофона, прикрепленного к одному из компьютеров:
— Для протокола, понимаешь? Не будем забы вать о протоколе.
Леонард согласно кивнул:
— Для протокола все прекрасно. С прошлого раза ничего не изменилось. Проклятие, неужел ! нельзя найти никого, кто вычистил бы это место? Там воняет, как в... — Он с отвращением тряхну7
головой. — Пусть же наконец кто-нибудь наведет там порядок.
— Хорошо, я прослежу.
Воцарилась тишина, нарушаемая лишь треском клавиш. Они молча включили компьютеры, казалось, совсем не обращая внимания на цифры и графики, замелькавшие на мониторах.
Потом Таймонс протянул руку и отключил микрофон.
Розмари взглянула на него с нескрываемым удивлением.
— Мы все испортили, — произнес он, как нечто само собой разумеющееся. — У нас ведь ничего не получится, верно я говорю?
Женщина помрачнела и некоторое время не произносила ни звука.
— Розмари.
Она лишь тяжело вздохнула:
— Дьявольщина...
Перекрывая мерный шум вентиляторов, Леонард с грохотом отодвинул от стола кресло и потер ладонями виски.
— Может, — проронила Розмари, — найдем какой-то способ...
— Может, — отозвался он, — обратимся к Санта-Клаусу?
Она снова помрачнела и жестом приказала ему заняться делом.
— С помощью Санта-Клауса или без него, — отрывисто бросила она, — но мы найдем способ. Если нет — придумаем что-нибудь другое.
В салоне приглушенно играла музыка из «Проклятых янки». Труди Гейне села напротив Малдера, закурила и, выпустив к потолку узкую струю дыма, откинула со лба прядь влажных волос.
— Когда-нибудь все утонут в этом болоте. Малдер вскинул брови:
— Замерзла?
Труди кивнула. Даже в полумраке были заметны морщины и тени, пролегшие под ее глазами.
— Кажется, у меня начинается грипп или что-то в этом роде.
Малдер доел гамбургер и принялся за вторую бутылку пива.
— Так возьми отгул.
— Ты мне его оплатишь?
— А ты мне подаришь плакат «Из другого мира» со своим автографом?
— Об этом можешь только мечтать, агент. Спор между типами в шапочках для гольфа становился все громче.
— Черт, — буркнула Труди.
— В чем дело? — В соседней кабинке было темно. Малдеру был виден лишь закатанный по локоть рукав твидовой куртки.
— «Краснокожие», — с омерзением прокомментировала она.
У него невольно вырвался смех:
— Что, что? На дворе всего только май. Труди посмотрела на него, прищурив один глаз
— Малдер, как только ты становишься фанати ком «Краснокожих» — значит, наступила осень.
Один из принимавших участие в споре вдруг поднялся со своего места и с грохотом опрокинул стул. Никто и глазом не успел моргнуть, как возле столика возникла фигура мужчины в рубашке и белом фартуке. Малдеру он показался настоящим
ходячим трупом. Впечатление портили лишь узловатые, разбитые артритом руки. Видимо, тип в кепке считал, что Стафф Фэлстэд не способен ни на что, кроме сердитого взгляда. Но он ошибался. Владелец заведения «У Рипли» произнес что-то глухим низким голосом, и этого оказалось достаточно. В ответ тип в куртке что-то буркнул, миролюбиво развел руками и дал понять своему спутнику, что они уходят.
Не прошло и десяти секунд, как конфликт был исчерпан.
— Фантастика, — прошептала Труди, перехватив изумленный взгляд Малдера.
— Может, и так. Сколько времени я здесь — а так до сих пор и не понял, как ему это удается.
— Продолжай в том же духе, — посоветовала ему Труди. — Поверь мне — ты и не хочешь этого понимать. — Она положила ладони на стол. — Что ж, перерыв окончен. Надо закругляться.
— Приятно было с тобой встретиться, — улыбнулся Малдер, доедая остатки жареного картофеля, густо политого кетчупом. — Так в чем же проблема?
Труди собиралась было встать из-за стола, но задержалась, избегая встречаться взглядом с Мал- дером.
Малдер терпеливо ждал.
Наконец Труди вздохнула и рассеянно покачала головой:
— Это все глупо.
— Возможно.
— Чувствуешь себя полным ничтожеством. Малдер попытался попасть в рукав, и Труди пришлось
