Шеф поежился:
— Вы это серьезно?
— Я понимаю, что прошло уже слишком много времени, — ответил Малдер. — Но все-таки это лучше, чем читать протоколы.
— Визуализация, — добавила Скалли. Хоукс понимающе кивнул:
— Итак?..
В ширину тупичок был немногим более шести футов и тянулся ярдов на двадцать, упираясь в облезший забор футов двенадцать высотой. Хотя там и не стояло ни мусорных бачков, ни специальных контейнеров, мусора, согнанного ветром под стены, было не много. В тупик не выходило ни одного окна. Не было поблизости и пожарных лестниц. Желтую ленту, которой было отмечено место убийства, давно убрали.
Они стояли на тротуаре, и немногочисленные прохожие вынуждены были обходить их.
Витрины по обе стороны улицы пестрели объявлениями «На продажу», и лишь одна витрина оказалась темной и пустой. Окна на верхних этажах были плотно зашторены или занавешены жалюзи.
«Кто-то здесь умер, — грустно подумал Малдер, — какой-то бедолага истек здесь кровью».
Настала пора пройти по кривой дорожке убийства.
— Греди нашли вон там, — махнул рукой Хоукс, — футах в двух отсюда. Он сидел, привалившись к стене. Даже при том, что шел дождь, можно было подумать, что бедняга искупался в собственной крови.
Малдер сделал шаг вперед и, присев на корточки, принялся осматривать это место. Никаких признаков совершенного здесь убийства не было, и все-таки чутье не обманывало его — место пахло кровью.
За спиной у него стояла Скалли.
— Где же он был убит?
Хоукс также сделал шаг и встал в ярде от них.
— Судя по кровавому следу — а я еще раз хочу напомнить, что шел дождь, — подрезали его вот здесь, после чего ему еще удалось сделать шаг — другой — возможно, он пытался выбраться на улицу и скончался там, где сейчас находится агент Малдер. — Хоукс отошел в сторону, уступая место Скалли. — Вся штука в том, что свет от уличных фонарей сюда почти не проникает. Бьюсь об заклад, Греди не многое успел разглядеть.
— Малдер!
Малдер медленно поднялся на ноги и внимательно посмотрел на Скалли, которая прижалась спиной к стене.
— Убийца должен был стоять примерно здесь. Хоукс нахмурился:
— Почему вы так думаете?
— Протокол вскрытия, — скупо проронила Скалли, переводя взгляд с асфальта на противоположную стену, а затем снова на мостовую. — Если ваш док Джунис не врет, убийца должен был стоять здесь. Можно вашу ручку?
Шеф Хоукс вопросительно посмотрел на Малде-ра и, ничего не понимая, протянул Скалли свой шарик. Она взяла ручку правой рукой, держа ее наподобие ножа, которым собираются что-то резать.
— Фотографии были не очень отчетливые, — продолжала Скалли, размышляя вслух. — Но взгляните... — Она жестом предложила Хоуксу подойти поближе, и, когда тот, вплотную приблизившись к ней, встал спиной к улице, Скалли прочертила воздух ручкой у самого его горла.
От неожиданности Хоукс едва не подпрыгнул. Вместо извинения Скалли лишь саркастически усмехнулась:
— На стене следов крови не было. Одним ударом — чрезвычайно мощным — были перерезаны яремная вена и сонная артерия. Конечно, фонтаном, так сказать, кровь не била, но, если бы Греди стоял по-другому, значительное количество ее неизбежно бы попало на стену. —Она вернула Хоуксу его ручку. — А на ней не было обнаружено ни пятнышка. Как не было крови и у него за спиной.
— Шел дождь, — напомнил шеф. — И прошло не менее часа, прежде чем его обнаружили. Скалли кивнула:
— И все же даже по истечении этого времени кровавый след на асфальте отчетливо виден.
Задрав голову, Скалли внимательно осмотрела нависавшие над мостовой карнизы крыш с водостоками. Только проливной ливень с сильным ветром мог превратить этот тупик в бурный поток. Она взглянула на Малдера:
— Он стоял лицом к стене.
Малдер понимал, что в этом-то и кроется вся чертовщина.
Если Скалли права, то Греди Пирс должен был быть по крайней мере слепым, чтобы не увидеть своего убийцу.
Если только последний не был невидимкой.
— Нет, — сказала Скалли, словно прочитав его мысли. — Существует другое объяснение.
Не говоря ни слова, Малдер подошел к изгороди и внимательно осмотрел ее. Древесина прогнила и пропиталась влагой. Не было никаких признаков того, что кто-то перелезал через изгородь или хотя бы пытался это сделать.
Следовательно, убийца ушел тем же путем, каким и пришел.
— Пирс должен был знать его, — предположила Скалли, дождавшись, когда Малдер вновь присоединится к ним.
— Судя по всему, иного разумного объяснения не существует, — согласился Хоукс и неожиданно для всех расхохотался, обхватив руками живот. — Если, конечно, не принимать во внимание Элли.
— Свидетельница, — подсказал Малдер.
— Если вам угодно так ее называть. Я бы не решился поставить на нее. — Хоукс двинулся к машине. — Видите ли, для нашего городка Элли — своего рода достопримечательность. Местная сумасшедшая. — Он покачал головой. — Она милашка, Элли Ланг, и если бы не эта ее теория...
— Что за теория?
— Ну, нет. Я не хочу лишать вас удовольствия услышать все это из первых уст.
Темная, мрачная квартира на первом этаже — сама по себе словно предостережение о надвигающейся грозе.
Стоящей на покосившемся приставном столике лампы с темно-оранжевым абажуром едва хватало, чтобы осветить ту часть кушетки, где сидела Элли Ланг. Хоукс стоял у двери, прислонившись к стене и держа руки в карманах. Скалли устроилась на Допотопном, источавшем запах плесени кресле с подголовником. Малдер примостился на табурете. Он сидел, чуть подавшись вперед, уперевшись локтями в колени, и внимательно изучал окружающую обстановку.
Маленькая комнатка. В конце небольшого холла кухонька типа «пульман», встроенная в нишу. Спальня, где едва-едва хватало места для односпальной кровати и комода, в котором из пяти ящиков двух недоставало. На стенах, обклеенных дешевыми обоями, — старые репродукции в рамках. Фальшивый камин без дров. На каминной доске в беспорядке расставлены пластмассовые и глиняные фигурки лошадей. На полу — протертый до дыр ковер с обтрепавшейся бахромой, первоначальный цвет которого уже наверняка никто не помнил. Эркер, затянутый желтоватыми, сделанными из грубой шерсти шторами с разлохматившимися краями. Телевизора нет и в помине — лишь маленький радиоприемник с часами на приставном столике, под лампой.
Элли Ланг носила неопределенного цвета башмаки на толстой подошве, какие обычно можно видеть на монахинях, носки из суровой шерсти и простенькое коричневое платье без пояса. Никто не знал, сколько ей на самом деле лет. В тусклом свете лампы она казалась древней, как Иов, — беззубая, с ввалившимися щеками. Из-под сетки для волос выбивались седые сальные пряди. Ни следа косметики на лице. Руки, на которых не было ни колец ни часов, Элли держала на коленях.
Не Малдера привлекли ее глаза: в них искрилась жиз.1Ь, и их никак нельзя было назвать старческими. Удивительного бледно-серого цвета, они казались почти прозрачными.
— Гоблин, — заявила она голосом, не терпящим возражений.
Малдер кивнул:
