— Закрой глаза, — отчаянно нашептывал Халид. Эстер, чей взгляд был словно загипнотизирован видом остро отточенного ятагана, никак не отреагировала.
— Дьявол тебя возьми! Закрой глаза! — повторил Халид уже гораздо громче.
Султанская рука упала вниз. Ятаган, будто повторяя это движение, тоже опустился и оборвал жизнь Джамала.
Глаза Эстер затуманились. Невыносимая боль пронзила мозг.
— Кровь… нет… папа…
Халид подхватил жену, стал укачивать ее на руках, словно ребенка. Она продолжала вздрагивать, что-то тихо вскрикивая.
— Отнеси ее ко мне, — предложила Нур-Бану.
— Нет, фелука Мурада отвезет нас в Девичью Башню.
— А как же Форжер? Ты забыл о мести? — взвизгнула Михрима.
— К дьяволу Форжера, я забираю жену домой.
— Она напустила на тебя порчу, и ты свернул с истинного, уготованного тебе пути, — с горечью произнесла Михрима.
Халид не стал пререкаться с матерью. Никто на свете не был для него сейчас дороже, чем Эстер.
— Твои брат и сестра взывают об отмщении! — крикнула Михрима. — Ты должен заставить Форжера уплатить кровавый долг…
— Кровь… кровь… — по-прежнему бормотала Эстер у него на руках.
С долей презрения и с печалью Халид обратился к матери:
— Злая старая женщина. Ответственность за живых — вот что я беру на себя прежде всего. У мертвых впереди вечность, они могут и подождать.
19
Эстер очнулась в незнакомом ей помещении. Пол устилал толстый персидский ковер, стол был из мрамора с мозаикой, вокруг него громоздились расшитые подушки, причудливая резьба украшала деревянные балки, две стены были чуть скошены, а в одной были прорезаны иллюминаторы. Значит, она не во дворце.
Страшная картина казни Джамала всплыла в ее памяти.
— Нет! — простонала Эстер, отгоняя прочь жуткое видение. Так недолго и сойти с ума. Спрыгнув со своего ложа, она пробежала по ковру к иллюминатору в надежде, что свежий морской воздух оживит ее.
Но смотреть на голубые воды Босфора ей не следовало. В мыслях своих она представила мертвого младенца, спрятанного в мешке, который покоился где-то глубоко под водой, может быть, прямо под днищем фелуки.
Легкий шум позади заставил Эстер вздрогнуть. Она оглянулась. В дверях стоял Халид с подносом. Он смерил жену оценивающим взглядом и сразу заметил, что состояние ее за несколько часов, проведенных в забытьи, не улучшилось.
Шагнув вперед, он пяткой прикрыл за собой дверь, пересек каюту и водрузил поднос на стол.
— Тебе плохо?
— Да.
— Полежи еще немного.
— Я не нуждаюсь в отдыхе. Где мы?
— На корабле Мурада. — Халид подвел ее за руку к столу. — Подкрепись.
— Я не голодна.
— Чай будет тебе полезен. Он бодрит.
— Возвращение в Англию, где нет дикарей, возможно, взбодрит меня, но не твой чай.
Халид промолчал. Он все же наполнил ее чашку горячим напитком, и Эстер взяла ее дрожащими руками.
— Я говорил тебе «закрой глаза»!
— Я не могла… — Голос ее сорвался. — Ведь в их смерти есть и доля моей вины.
— Но не ты толкнула их на путь предательства, — возразил Халид.
— А малыш? Как я могу жить в такой стране, где казнят детей?
— Люди умирают насильственной смертью везде, и в твоей Англии тоже. Расскажи мне наконец о твоем отце.
Эстер хотела отвернуться, но Халид не дал ей этого сделать. Его голубые глаза сверлили ее. Она с трудом выдерживала его взгляд.
— Раздели со мной свою ношу, — попросил Халид. — Тебе будет легче.
Эстер отрицательно мотнула головой.
— Эскадра Форжера атаковала и потопила в бою корабль, который вез мою сестру к ее жениху, — начал свой рассказ Халид, удивив этим Эстер. — Алчный ублюдок не удержался от соблазна напасть на одинокий беззащитный корабль. Он надеялся поживиться сокровищами, а там было только одно сокровище — моя сестра. Никто не спасся с корабля. Они все ушли на дно.
Почему он рассказывает ей это? Ведь раньше он избегал разговора о гибели сестры и брата.
— Поклявшись отомстить, мы с братом начали охоту за Форжером. Как мы могли знать, что именно таков его план, что мы пешки в затеянной им коварной игре, что он заманивает нас в ловушку? Уверенный, что мы не оставим его в покое, подлый трус искал способ расправиться с нами. Кончилось все тем, что Карим лишился жизни, а я отделался шрамом на лице. Если б не Малик, я был бы мертв, как и мой брат.
— Убить Форжера — твой долг, — сказала Эстер. — Тебе не нужно оправдываться передо мной.
— Не в этом смысл моего рассказа, — продолжил Халид. — Я был взрослым мужчиной, обученным воином, и все же не смог уберечь брата от смерти. Тебе же винить себя за то, что произошло, когда ты была почти ребенком, неразумно.
— Мой отец погиб из-за того, что я не послушалась его и уехала без эскорта за пределы крепостных стен. Никто не обвинял меня прямо, но я видела их глаза и догадывалась, что думают и мои родные и слуги. Они осуждали меня.
— Мне трудно в это поверить.
— Но это правда! — Эстер порывисто вскочила, заходила по комнате. — Вместо того, чтобы дрожать и замирать от страха, мне следовало выхватить у того убийцы кинжал и…
— Ты бы погибла вместе с отцом. Ты бы не помогла ему, не спасла…
— Хватит! Молчи! — Эстер зажала уши. Халид обнял ее дрожащие плечи. Его мучило раскаяние. Он намеревался успокоить ее, а вызвал бурю, с которой справиться не мог.
— Мы не будем больше возвращаться к прошлому в разговорах, — пообещал он. — Но я сделаю все, что в моих силах, чтобы уничтожить твоих ночных демонов, даже если мне придется отправиться в Англию и отомстить там за гибель твоего отца.
— Ты сделаешь это ради меня? — спросила Эстер, и глаза ее засияли сквозь слезы.
Его невероятное и столь неожиданное обещание свершило в ней переворот. Она бурно разрыдалась у него на груди. Халид осторожно погладил ее волосы.
— Я хочу домой, — прошептала она, всхлипывая.
— Мы почти дома.
— Нет. Домой, в Англию.
— Ты моя жена, — возразил Халид.
— Но нас не венчал священник.
— Там, в Англии, ты будешь несчастна. Возвращение не успокоит твою душу.
— Как ты осмеливаешься решать, что для меня хорошо, а что плохо! — Эстер вдруг обожгла его
