— Сейчас я перестану, — сказал он, неожиданно становясь серьезным. — Я люблю вас, Беатрис, и я всем сердцем хочу, чтобы вы стали моей женой.
Смех замер у меня на губах. Я готова была сказать «нет», но это слово как-то не приходило. Я просто не могла испортить такой чудный день. Тихие волны набегали на берег, чайки кричали и кружились в соленом воздухе. Слова отказа были за миллион миль отсюда, хотя я знала, что не могу принять это предложение.
— Это из-за Вайдекра? — спросил он, когда молчание затянулось. Я быстро глянула на него, отдав должное его чуткости.
— Да, — сказала я. — Я просто не смогу жить нигде больше. Правда, просто не смогу.
Он мягко улыбнулся, но глаза его смотрели обиженно.
— Даже ради того, чтобы стать моей женой и создать для нас новый дом? — спросил он.
Молчание опять повисло между нами, и я явно была на пути к полному отказу.
— Я сожалею, — сказала я. — Это действительно так. Вайдекр — это моя жизнь, это вся моя жизнь. Я не стану начинать рассказывать вам, что он для меня значит. Я не могу уехать отсюда.
Он перегнулся через коврик и взял мою руку в свои. Перевернув ладонью вверх, он мягко поцеловал ее, а потом согнул мои пальцы, как бы сохраняя поцелуй внутри.
— Беатрис, послушайте, — его голос был печальным. — Я наблюдал за вами почти год, и я предвидел, что сегодня вы откажете мне, предпочитая остаться в своем доме. Но, знайте: Вайдекр принадлежит Гарри, а после него — его наследникам. Он Никогда, Никогда не станет вашим. Это дом вашего брата, а не ваш. Если вы с ним поссоритесь — я знаю, что сейчас это кажется невозможным — и если он захочет, он может завтра же изгнать вас отсюда. Вы живете там только по приглашению Гарри. У вас нет никаких прав. Если вы откажетесь выходить замуж из-за Вайдекра, вы откажетесь от своего будущего дома ради этого временного пристанища — ибо оно никогда не будет для вас ни постоянным, ни безопасным.
— Я знаю, — проговорила я очень медленно, глядя в море. Мое лицо было каменным. — Оно будет настолько безопасным, насколько я смогу его сделать таким.
— Беатрис, это замечательное, какое-то необыкновенное место. Но вы еще видели так мало. В стране есть много других таких же чудесных мест, где вы и я можем построить свой дом, который станет так же дорог вам, как Вайдекр.
Я покачала головой и взглянула на доктора.
— Вы не понимаете. Это может быть только Вайдекр, — сказала я. — Вы даже не представляете, что я сделала, чтобы завоевать его, чтобы сделать его моим. Я стремилась к этому всю мою жизнь.
Его умные глаза, не отрываясь, смотрели в мое лицо.
— Что же вы сделали? — спросил он, повторяя мои неосторожные слова. — Что же вы сделали, пытаясь завоевать его, этот дом, который вам так нужен?
Я заколебалась между честным, облегчающим душу признанием и умной, циничной, житейской ложью. Мои инстинкты и мой злой разум предостерегали меня от этого признания, гнали меня прочь от правды, от любви, от настоящего замужества.
— Беатрис… — сказал он. — Вы можете рассказать мне.
Я продолжала молчать, но слова уже вертелись на кончике моего языка. Тут я взглянула на взморье и увидела вдалеке человека, бронзового как пират, и явно глядящего на нас.
— Кажется, я была права насчет ваших щипцов для сахара, — уклонилась я от ответа. Джон проследил направление моего взгляда и мигом вскочил на ноги. Без малейшего колебания он большими шагами пошел к этому парню, оставляя следы на берегу. Я видела, как они обменялись несколькими словами, Джон искоса взглянул на меня и затем пошел обратно ко мне, а парень отправился за ним, почтительно следуя несколькими шагами дальше.
— Он узнал, что вы — мисс Лейси из Вайдекра. — Джон казался несколько сбитым с толку. — И хочет поговорить с вами кое о чем, но мне он не сказал, в чем дело. Может быть, мне расспросить его получше?
— Нет, конечно, нет, — улыбнулась я. — Вероятно, он хочет рассказать мне о зарытых поблизости сокровищах! Вы пока пересчитайте ложки и спрячьте подальше ваш сервиз, а я узнаю, что ему надо.
Я поднялась и пошла к парню, который при моем приближении снял с головы картуз. Видно было, что он моряк: его кожа была темно-коричневой от загара, глаза щурились от привычки постоянно смотреть в даль, голову колоритно повязывал платок. «Типичный разбойник», — подумала я и осторожно улыбнулась ему.
— Есть дело, — загадочно произнес он, — торговля.
Его акцент был незнаком мне, и я подумала, что он родом из западных графств. Тут я стала догадываться, какого рода дело его привело к нам.
— Торговля? — переспросила я. — Но мы фермеры, а не торговцы.
— Свободная торговля, хотел я сказать, — поправился парень, следя за моим лицом. Я не могла сдержать улыбки.
— И что же вы хотите? — решительно спросила я. — У меня нет времени разгадывать загадки. Вы можете говорить со мной прямо, но здесь, в Вайдекре мы не любим нарушать закон.
Он усмехнулся, ничуть не смущенный.
— Нет, мисс. Конечно, нет. Но вы, наверное, хотели бы иметь хороший дешевый чай, и сахар, и бренди. Я усмехнулась ему в ответ.
— Итак, что вас интересует?
— Нам не нравится место, где мы обычно храним наши товары, — вполголоса заговорил он, не выпуская из виду Джона Мак Эндрю, настороженно стоящего у экипажа и не сводящего с нас глаз. — У нас сейчас новый Предводитель, и он предложил хранить товар на старой мельнице на вашей земле. Товар останется здесь всего на несколько ночей, и вы даже знать ничего не будете об этом, мисс Лейси. Если вы будете благосклонны, у нас всегда найдется пара бочонков бренди для вас или штука хорошего французского шелка. Вы окажете джентльменам услугу, а они никогда не забывают своих друзей.
В том, что он предлагал мне, не было ничего необычного. Контрабандисты — они называли себя джентльменами — всегда уходили в море и возвращались к укромным, сильно изрезанным берегам Суссекса. Два таможенных офицера, служащих тут, были бессильны против них, поэтому предпочитали проводить ночи в крепком сне, а дни — в писании рапортов. Один из них к тому же был профессиональный поэт и на свою службу смотрел сквозь пальцы.
Папа не придавал большого значения тому, если когда-нибудь партия товара заночует в одном из наших сараев, а полдюжины лошадей поздно ночью неслышно проскачут через Экр. Да и сами жители Экра предпочитали держать окна закрытыми, а рты — на замке. Джентльмены были великодушны к друзьям, но могли отыскать доносчика и отомстить ему.
Я уже собиралась дать свое согласие, но упоминание о новом предводителе и старой мельнице заставило меня насторожиться.
— И кто же ваш новый предводитель? — спросила я.
Парень поморщился.
— О нем я бы лучше не говорил. Но он умеет все хорошо устраивать, и когда я вижу впереди его черную лошадь, я спокоен.
У меня во рту внезапно пересохло. Я едва могла глотнуть.
— Это он выбрал нашу старую мельницу? — мой голос дрожал, и я чувствовала, как пот градом катится по моему лицу.
Человек с любопытством смотрел на меня.
— Да, он, — был ответ. — Вам плохо, мэм? Я поднесла руку к глазам и увидела, что мои дрожащие пальцы мокры от пота.
— Ничего, ничего, — отчаянным усилием выговорила я. — Он что, местный уроженец?
— Да, я думаю, он родился и вырос близ Вайдек-ра, — нетерпеливо говорил парень, явно встревоженный моим видом и моими расспросами. — Так что мне ему передать?
— Передайте ему, что старая мельница смыта водой и что все здесь по-другому, — взорвалась я, и мой голос звенел от страха. — Передайте ему, что для него нет места в Вайдекре. Пусть ищет себе другой
