— Судьи как судьи, — заметил Гонзак. — А еще говорят, что женщины должны занимать судейские должности.
— Тише! — сказала Рой.
Став на место, Давенант так взволновался, что у него начали трястись руки. «Неужели я хочу быть первым?» — подумал он, сам удивляясь, как страстно стремится получить таинственный приз. Он видел, что его напряжение передалось всем. Пылким волнением своим он невольно заставлял ожидать странных вещей и должен был оправдать ожидание. Он испугался, замер и начал прицеливаться. Едва он начал брать прицел и увидел за острием мушки черные круги, напоминающие поперечный разрез луковицы, как испуг исчез, а мишень начала приближаться, пока не очутилась как бы на самом конце дула, которое упиралось в нее. Он подвел мушку к нижней черте центральной точки и увидел, что ошибается. Свойства ружья были в его душе. Он видел мушку и цель так отчетливо, как если бы они были соединены с его пальцами. Почувствовав, что ошибся, Давенант увел мушку к левой черте центральной точки и снова ошибся, так как теперь пулька должна была пробить круг с цифрой 500. Он не знал, почему знает, но это было именно так, не иначе. Тогда, заведя мушку на правый край точки, немного ниже ее центра, а не в уровень с ним, и не чувствуя более сомнений в руке, палец которой прижимал спуск, Давенант, сам внутренне полетев в цель, спустил курок и увидел, что попал в центр, так как на нем блеснуло отверстие. Ничего не видя, как только отверстие, охваченный холодным, как сверкающий лед, восторгом и в совершенной уверенности, делающейся мучительной, как при чуде, Давенант выпустил остальные пули одна за другой, ловя лишь то сечение момента, в котором слышалось «так», и, ничего не сознавая, пошел к мишени, дыша, как после схватки, с внезапным сердцебиением.
— Ура! — вскричала Рой, первая подбежав к мишени, и, оборотясь к Давенанту, схватила его за плечи, толкая смотреть. — Видите, что вы наделали?
— Что там? — крикнул заинтересованный Футроз.
— Он попал в тысячу! — воскликнула Элли.
— Все в центре, — сказала Титания тоном вежливого негодования.
Футроз встал и пошел смотреть. Давенант, молча улыбаясь, оглядывался, наконец подошел и остановился против мишени. Это был действительно подвиг со стороны начинающего стрелка. Два отверстия даже слились краями, образовав подобие гитары, третье было чуть ниже и четыре прочих у самого края центрального кружка с внутренней его стороны.
Это полное и неожиданное торжество Давенанта собрало всех возле него. Элли трясла его руку. Рой взяла от него ружье и поставила к стене, Гонзак, часто мигая, смотрел на победителя в упор, а Тортон, подавив зависть, спросил:
— Как это могло быть? Стало быть, вы рекордсмен?
— Ничего подобного, — ответил Давенант, которого общее волнение привело в замешательство. — Я вам расскажу. Я стрелял всего несколько раз в жизни, не лучше, чем Рой…
— Благодарю вас, — сказала девушка, насмешливо приседая.
— О, я не хотел… — встревожился Давенант, но, получив успокоительный знак, продолжал: — Стрелял скверно, а сегодня на меня что-то нашло. Я сам не понимаю, поверьте, я удивлен не менее вас.
— Я знаю это чувство, Давенант, — сказал Футроз: — Голова горит и под ложечкой истерический холодок?
— Пожалуй.
— А вы очень хотели? — серьезно спросила Розна, приказывая взглядом ответить так же серьезно.
— Да, очень, — сознался Давенант и вспыхнул. — Однако все хотели этого.
— Вы правы. Получайте ваш приз. Кто угадает, что здесь такое?
Говоря так, она взяла сверток и, видя, что Гонзак нагнулся, дала ему понюхать.
— Духи? — сказал он.
— Что-о-о?!
— Часы с надписью? — сказал Тортон.
— Рой, покажи им! — вскричала Элли.
— Разумеется, не надо мучить Давенанта, — заметил Футроз.
Тиррей получил сверток и застенчиво развернул его. Там оказался маленький серебряный олень на подставке из дымчатого хрусталя. Олень стоял, должно быть, в глухом лесу; подняв голову, вытянув шею, он прислушивался или звал — нельзя было уразуметь, но его рога почти касались спины. Оленя девушки нашли среди вещиц, оставшихся после матери.
— Серьезный приз, — сказал Футроз, о чем-то задумываясь.
— О, я не ожидал, что это так хорошо! — наивно восторгался Тиррей.
— Теперь вы владеете оленем, — сказала Элли, видя удовольствие, с каким Давенант принял хорошенькую безделушку.
Почти вслед за вручением приза Титания уехала домой, сопровождаемая Гонзаком и Тортоном. Давенан-ту не хотелось выходить с ними, и он задержался, однако, узнав, что уже двенадцатый час, тоже, наконец, встал. Если бы было можно, он просидел бы до утра.
— Вот что, — сказала Рой, — хотите выйти таинственно? Так будет хорошо после всего. И это к вам идет. У нас есть в саду Сезам, а ключ от Сезама папа носит с собой.
— Да, — сказал Футроз, сдерживая зевоту, — ключ этот сделан из меча Ричарда Львиное Сердце, закален в крови дракона и отпирает дверь только при слове:
«Аргазантур».
— Ну-ка, давай нам «Аргазантур»! — Элли протянула руку. — Тампико, дай!
— Может быть, Давенант предпочитает ту дверь, которой вошел?
— Не отвечайте ему, — приказала Рой, — папа вас собьет. Ключ взяла, Элли?
Горничная принесла шляпу Тиррея. Он простился с Футрозом и вышел через террасу в сад.
Девушки шли рядом с ним, шаля и смеясь. Лиц их он не различал. Очаровательный темный путь в старом саду был полон таинственно-чистого волнения. Давенант шел совершенно счастливый; было бы ему еще лучше, если б он остался сидеть здесь, когда все уснут, под деревом, до утра.
Они свернули, прошли среди кустов к стене, где была высокая ниша, запертая железной калиткой. Из-за нее, с переулка, слышались езда и шаги.
Рой стала отпирать, но не смогла и уронила ключ в траву. По звуку падения ключа Давенант немедленно отыскал его, накрыв ключ рукой.
Едва он вскричал: «Нашел!» — как две остывшие от росы девичьи руки ткнулись об его руку и сжали ее.
— Я нашла, но вы первый схватили. — Рой попыталась отодвинуть его пальцы, вместо них ей попалась рука Элли. — О, — сказала она, — где же ваша рука?
— Она тут.
— Вот она, под моей! — Элли сильно придавила руку Тиррея. — Я уже коснулась ключа. Рой, честное слово, а он схитрил!
Три руки лежали в сырой траве, взаимно грея друг друга, наконец, ключ каким-то путем оказался у Рой, и она с торжеством вскочила.
— Позвольте, я открою! — предложил Давенант.
— Ну, открывайте. «Аргазантур»! — раз!
— «Аргазантур»! — два! — пискнула Элли.
— И «Аргазантур»! — три! — сказал Давенант, одолевая тугой замок.
Он оттянул железную дверь и вышел, но, обернувшись, остановился.
— Идите, идите! — закричали девушки и, прикрыв калитку, договорили в щель: — Спокойной ночи!
— Спокойной ночи! — ответил Давенант.
Замок щелкнул.
«Теперь они поспешно бегут назад», — подумал Тир-рей и по дороге из лучей и цветов пошел домой.
