– Хуже, – вздохнула она. – Курс лечения. Вы же не хотите, чтобы я наградила вас сифилисом?
Он изменился в лице и отступил на шаг.
– Так что берите деньгами!
Рита торопливо достала из портмоне зеленую купюру, сунула в карман Григоровича. И, не оглядываясь, пошла к машине.
'Зачем я соврала про сифилис? – подумала она, разворачиваясь на узкой улочке. – Хватило бы с него и триппера. Но тогда бы он позвонил спустя неделю, – засмеялась она. – Теперь же отстанет надолго, если не навсегда. Со мной действительно что-то происходит. Сегодня я потеряла одного из лучших своих информаторов…'
К своему удивлению, Рита поняла, что ничуть не огорчилась по этому поводу. Наоборот, ей вроде бы стало легче…
5.
Работалось в этот день Кузьме плохо. Весть о ночном происшествии мгновенно разнеслась по редакции. К нему, однако, с вопросами не приставали, а самому объяснять не хотелось. Только Марья Васильевна, секретарь редакции, женщина предпенсионного возраста, забежала к нему утром поделиться пережитым. Ее разбудили первой, но, когда выяснилось, что это не просто каприз сигнализации, а проникновение в охраняемый офис, да еще с ключами, лейтенант сел звонить главному редактору, а ее отправил домой. Марье Васильевне Кузьма в двух словах рассказал о вечернем нападении на него и ночной попытке ограбить редакционный офис, но не стал подробно объяснять, что искали в его кабинете грабители. Марья Васильевна, поохав, осталась довольна тем, что ничего не пропало, и искренне посочувствовала начальнику, на долю которого выпали такие тяжкие испытания. Разумеется, спустя пять минут в подробности происшествия были посвящены и другие сотрудники. Заходя в кабинеты, Кузьма ощущал их сочувствие, хотя на словах его никто не выражал – деликатничали.
Работа не клеилась, разделавшись с самым неотложным и предупредив Марью Васильевну, он поехал домой. Было обеденное время, Кузьма предвкушал, как разогреет в микроволновке остатки лично приготовленного цыпленка табака, достанет из холодильника маринованные ростки чеснока и запотевшую бутылку, в которой еще немало уцелело после вчерашнего… С такими приятными мыслями, извлекая из кармана как всегда завалившиеся в дальний уголок ключи, он подошел к своей двери. И замер. Дверь болталась на петлях, матово желтея острыми щепками там, где еще сегодня ночью был замок…
'Вот и пообедал!' – почему-то не о том опечалился Кузьма. В следующую минуту отпрянул к лифтам и зашарил по карманам, разыскивая мобильник…
Милиция приехала почти сразу. Сначала трое дюжих сержантов в черных бронежилетах, касках с забралом из бронестекла и автоматами с минуту помедлили перед взломанной дверью, прислушиваясь. Затем один за другим ворвались внутрь, громко и страшно выкрикивая команды. Обратно сержанты вернулись погрустневшие. После чего в квартиру пошли следователь и эксперт, Кузьма скользнул следом.
По квартире словно Мамай прошел. Все, что можно было вытащить и выбросить из шкафов и ящиков, было вытащено и выброшено. С мягкой мебели была сорвана обивка, в гостиной и на кухне вдобавок ко всему блестели на полу осколки разбитой посуды.
– Профессионально сработали! – заключил следователь Пыткин (на вызов приехал именно он, видно, дежурство у него было круглосуточным). – И сердито. Я понимаю: вещи из ящиков выбросить. Но зачем посуду бить?
По-хозяйски устроившись уже на привычном ему месте за кухонным столом, Пыткин разложил свои бумаги и приглашающим жестом указал Кузьме на свободный стул.
– Давайте поговорим, Кузьма Иванович, пока эксперт работает. Кому вы так насолили, кому дорогу перешли?
– Почему вы думаете, что перешел? – обиделся Кузьма.
– Тут и думать нечего! – засмеялся Пыткин. – Здесь все как на ладони. Давайте обратимся к фактам. Вчера вечером вас оглушили ударом дубинки по голове неизвестные грабители, но из вещей забрали только ключи от офиса. Так?
– Так, – согласился Кузьма.
– Ночью в ваш офис, воспользовавшись украденными ключами, проникли неизвестные воры, перевернули вверх дном ваш кабинет, но ничего не взяли. Специально перезвонил Поджарому в 'Охрану' после того, как подтвердил ему факт нападения на вас и хищения ключей, и уточнил – ущерба нет. Правильно?
– Правильно, – подтвердил Кузьма.
– Сегодня днем вломились в вашу квартиру. Что пропало?
– Я не могу точно сказать, – замялся Кузьма. – Вещи, по крайней мере, крупные, вроде на месте.
– Я уточню, – сощурился Пыткин, – дорогой радиотелефон, CD-проигрыватель, музыкальный центр, портативный телевизор 'Сони' здесь на кухне, мужская новая дубленка в шкафу… Такие вещи воры обычно не оставляют. Деньги и драгоценности пропали?
– Их не было. Драгоценности свои жена забрала, уезжая, а деньги я ношу с собой. Вот! – Кузьма достал из кармана бумажник и развернул его. – Видите – все капиталы.
– Вчера они тоже были с вами?
– Да.
– Тем не менее, грабители их не тронули. А вот ключи забрали. Вам не кажется это странным?
'Ловко копает!' – внутренне восхитился Кузьма, но в ответ только пожал плечами.
– Так кого вы обидели, да еще так, что они не только что-то остервенело искали, но еще и посуду били? Задолжали кому-нибудь?
– Я не беру в долг. Принципиально. И не даю.
– Мудро, – согласился Пыткин, – но дорогу вы кому-то точно перешли. Сознавайтесь, Кузьма Иванович! Чистосердечное признание облегчает душу.
– И увеличивает срок.
Следователь расхохотался, показывая мелкие острые зубы.
– На понт вас не возьмешь. Где отбывали срок?
– Не довелось, – хмуро заметил Кузьма.
– Но слова знаете, – не поверил Пыткин.
– Я журналист. Уже давно. Приходилось общаться и со следователями и с осужденными.
– Тогда понятно, – согласился следователь. – И все же… Будете молчать, не сможем помочь. Это профессионалы, и еще какие! Когда они напали на вас, мы приехали почти сразу же. И никого не нашли, хотя в таких случаях задерживаем грабителей практически всегда. В ваш охраняемый офис они проникли так, что наряд 'Охраны', прикатив на сработку, не заметил никого и ничего. В вашей квартире обыск сделан людьми, знающими свое дело: они в такие места заглянули, к каким обычная шантрапа даже не подходит. И еще… – Пыткин помолчал. – Прошлой ночью неподалеку от вашего офиса застрелен человек, иностранец. Убили его выстрелом в глаз, очень профессионально. К нам пришла ориентировка: по показаниям таксиста, который возил жертву и сам едва уцелел. Так вот, приметы преступников практически совпадают с приметами тех, кто напал на вас вчера. Вам не страшно?
Кузьма покачал головой.
– Тогда будем писать бумаги! – следователь придвинул к себе папку. – И мой вам совет: поставьте стальную дверь! А то несолидно: такие вещи в доме, а дверь картонная…
Советом Пыткина Кузьма воспользовался сразу, как только милиционеры ушли. Двое молчаливых дюжих парней в фирменных комбинезонах приехали скоро и за полчаса наглухо запечатали квартиру броневым листом, значительно облегчив капиталы Кузьмы. Еще до того, как приехали мастера, он наскоро перекусил (устраивать пиршественный стол желания не было) и после отъезда установщиков двери уже привычно принялся за уборку.
Он провозился до поздней ночи. Взломщики напаскудили так, что, прибирая, он постоянно ругался и бегал на кухню курить. Как и предполагал Пыткин, из дому ничего не пропало, но в мусоропровод Кузьма выбросил полное ведро осколков от разбитой посуды. Закончив с уборкой, он сходил в кладовку за инструментом и заново пришил к двум диванам и креслам содранную обивку.
Покончив с делами, Кузьма пошел на кухню, разогрел остатки цыпленка, допил и доел мясо. После чего еще раз проверил, как запирается и отпирается новая дверь. Она вела себя идеально: мягко поворачивалась на мощных петлях, замки запирались легко и надежно, фиксируя стальное полотно в четырех направлениях.
'Теперь обязательно придется встречать Вику и Машу, – подумал он, звеня новенькими ключами, – они без меня в дом не войдут…'
В этот момент ему стало страшно.
Пока он договаривался насчет двери, убирал квартиру, чинил мебель, ел и выпивал, у него не было времени осмыслить происшедшее в течение последних суток. 'Вы не боитесь?' – вспомнил он вопрос следователя, и только сейчас в полной мере осознав его правоту.
'Надо было рассказать лейтенанту о Ломтеве! – подумал он, но тут же одернул себя: – Что бы это изменило? У него, наверняка, сейчас другие фамилия и имя, искать его будут долго, если он вообще уже не слинял из страны. Эти двое идут по его следу и потрошат всех, с кем он общался. У них есть цель, они ничего не боятся, и действуют профессионально. Похоже, я влип…'
Кузьма вдруг подумал, что в доме никто не вызовет милицию, если ему начнут выламывать дверь. Разве только Людмила Ивановна, но она говорила вчера, что собирается к матери. Дверь хоть и крепкая, но при желании можно выпилить любые запоры – современная техника позволяет. И вообще он живет на втором этаже, а толстые ветки растущей внизу яблони (сосед снизу, ботаник чертов, посадил) тычутся ему прямо в окна. Подняться по ним ничего не стоит…
Кузьма пошел в гостиную и достал из бара бутылку марочного коньяка, которую хранил для особо торжественного случая. Бутылку налетчики не тронули, хотя перебили все бокалы, и он стал пить прямо из горлышка. Он сейчас никак не мог повлиять на ситуацию, поэтому хотел только одного – не думать ни о чем. Когда в голове сгустился алкогольный туман, Кузьма сходил на кухню, отыскал в шкафчике топорик для рубки и отбивания мяса, положил его на журнальный столик. Рядом пристроил бутылку. Из спальни принес подушку с одеялом и, не раздеваясь, лег на диван. Свет в комнате гасить не стал.
Он так и не заснул по-настоящему всю эту ночь. Забывался, приходил в себя, отпивал из бутылки и снова забывался ненадолго. Поэтому и снов никаких не видел. Или просто не смог вспомнить их поутру…
