повелительным тоном приказал он и воткнул сигарку зажженным концом в тыльную сторону своей ладони. Сигарка зашипела, в комнате противно запахло паленой плотью. Рита снова прикрыла веки.
– Ну? – услышала она требовательный голос Кузьмы и открыла их.
– Болевого рефлекса нет, – нехотя подтвердил бритый. – Ты что, психический? Не чувствуешь боли?
– Умею ее отключать, – спокойно отозвался Кузьма. – Вам Коля, что, не рассказал?
– Все равно тебе не понравится, когда мы откусим пальцы, – вяло пообещал бритый.
– Не понравится, – согласился Кузьма. – Но в таком случае вы никогда не получите чашу.
– Это почему?
– Потому, что если хоть один палец у меня пропадет, мне не выйти отсюда живым. Я этого не хочу. Поэтому буду молчать. А вами потом займется Михайлович.
– Умный, собака, – прошипел бритый и вдруг спросил спокойно: – Чего хочешь?
– Михайлович говорил о деньгах.
– Но ты ему не позвонил.
– Мы договаривались до утра. Еще ночь.
– Но ты все рассказал этому, – бритый кивнул в сторону Григоровича. – Поэтому…
– Условия молчать в договоре не было. Я рассказал, потому что надо было проверить информацию – вдруг ваш Михайлович жулик. А вы наняли Колю… Если так, пусть он и даст вам чашу!
Бритый помолчал. Потом нехотя кивнул:
– Давай договариваться.
– Сначала снимите это! – Кузьма поднял скованные руки. Бритый некоторое время раздумывал, потом, кивнув, достал из кармана маленький ключик. Секунду спустя Кузьма уже растирал запястья.
– Теперь пусть она уйдет! – кивнул он сторону Риты.
– Зачем?
– Не хочу, чтобы слышала. И вообще… Она меня раздражает. Голая и вся в соплях. Это мужской разговор.
– Уйди! – бросил бритый Рите.
– Зачем вы его слушаете?! – вдруг закричал молчавший все это время Григорович. – Вы что, не видите: он вас дурит! Сейчас она уйдет, и он нас всех…
– Заткнись! – зло прошипел бритый, и Григорович подавленно умолк. – Ты нам что рассказывал, что обещал? Обосрался, так стой тихо. Иди на кухню! – приказал он Рите.
Она не стала ждать повторного приглашения и, торопливо собрав с пола одежду, выбежала в кухню. Там, все еще всхлипывая, быстро оделась. При этом выяснилось, что трусики остались в комнате, но ни за что на свете Рита сейчас не вернулась бы туда. Натянув колготы прямо на тело, она бросилась к входной двери. Заперто. Рита подбежала к окну: далеко внизу тусклый свет фонарей освещал узкий проезд к асфальту. Высоко. Она обреченно присела на табуретку. Сумочка с мобильным телефоном осталась в комнате: она даже позвонить не могла. Оставалось надеяться и ждать. Она сидела, уставившись в пол, сглатывая с противным металлическим привкусом слюну. Разбитая губа сильно болела.
В кухню из соседней комнаты доносились голоса. Рита прислушалась. Слов разобрать было нельзя – только монотонное бурчание. Говорил один, потом зазвучало несколько голосов, затем снова один. Внезапно раздался звонкий хлопок, как будто за стеной ударили в ладоши, и чей-то голос зазвучал громко и монотонно. 'А ну в глаза мне! В глаза!' – услышала Рита крик, и ей стало страшно. Но крик больше не повторился, сменившись прежним монотонным речитативом. Вскоре стих и он, а потом Рита услышала шаги. Дверь в кухню распахнулась, и в кухню стремительно вошел… Кузьма!
Не говоря ни слова, он подлетел к Рите и обеими руками схватил за голову. Она не успела отшатнуться, как Кузьма что-то быстро зашептал у ее рта, затем клюнул губами в больное место, словно занозу зубами вытаскивал, и тут же сплюнул. И – удивительно! – боль сразу ушла. А Кузьма бесцеремонно вывернул ее разбитую губу и удовлетворенно кивнул:
– Кровь остановилась. Опухоль спадет, завтра и не вспомнишь. Идем! – он схватил Риту за руку.
Она испугано отпрянула, и Кузьма тихо засмеялся.
– Не бойся! Тебе понравится.
Переступив порог комнаты, Рита увидела нечто странное. Ее обидчики сидели за столом, откинувшись на спинки стульев и безжизненно свесив руки. Глаза мужчин были открыты, но смотрели они словно сквозь нее. Рита попятилась.
– Да не бойся! – услышала она за спиной голос Кузьмы. – Они теперь безопасные. Вот! – Кузьма подошел к Григоровичу, сидевшему с краю, и резко схватил его за волосы. Григорович даже не пошевелился, отрешенно глядя куда-то вдаль. – Помнишь, я показывал тебе этот фокус? С ними, правда, пришлось труднее: Григорович все-таки из Службы, их там учат противостоять психологическому давлению. Хотел взгляд отвести, собака! Опоздал… Без приказа они не шевельнутся. И ничего не чувствуют.
– Совсем ничего? – со странным металлом в голосе поинтересовалась Рита.
Кузьма понимающе взглянул на нее.
– Пни его! – сказал он, указывая глазами на молодого бугая. – Можешь и рожу расцарапать…
Дважды повторять ему не пришлось. Завизжав, Рита подлетела к обидчику и с размаху ударила его носком ботинка в бок. Тело мужчины вздрогнуло от удара, но сам он остался сидеть, глядя мимо нее. Рита с размаху отвесила ему одну пощечину, затем другую – голова бугая только дернулась.
– Хватит! – Кузьма оттащил ее в сторону. – Отвела душу – и ладно! Он все равно не чувствует боли, бьешь как по манекену. Смысл?
Рита всхлипнула, а Кузьма, подойдя к Григоровичу, стал шарить по его карманам.
– Вот! – показал он Рите мобильный телефон. – Приватизировал, шкура продажная, – Кузьма сунул телефон в карман брюк и достал из внутреннего кармана пиджака Григоровича пачку долларов, – а это плата за наши головы. Паскуда! – Кузьма замахнулся, но в последний миг удержал руку. Какая-то мысль, как было видно, осенила его, он улыбнулся и сунул деньги обратно. Затем залез пальцами в нагрудный кармашек пиджака оперативника и извлек оттуда визитную карточку. – Моя. И цифры, что Михайлович писал, на месте. Ну, Коля… – Он оглянулся и заметил лежащие у дивана, забытые Ритой черные кружевные трусики. Шагнул и поднял.
– Отдай! Это мои. Они дорогие! – выпалила Рита, не находя, что же ему еще сказать, чтобы удержать от задуманного.
– Я куплю тебе лучшие, – пробормотал Кузьма, деловито засовывая трусики в карман Григоровича. Затем обернулся и посмотрел на нее: – Ей богу, Рита! Не злись! Так надо, – он достал из бокового кармана пиджака оперативника ключ с биркой. – Я так и думал! Конспиративная квартира. По обстановке было видно…
– А сейчас – концерт! – с веселой злостью в голосе объявил он и приказал: – А ну, ребята, налили и выпили!
Бритый, сидевший в центре, по-прежнему глядя вдаль, взял со стола бутылку, открыл ее и разлил по стаканам водку. Тут же все трое синхронно взяли стаканы и, механически перелив их содержимое в глотки, синхронно поставили их обратно. Риту затрясло.
– Повторили!
Жуткая сцена повторилась с механической четкостью.
– Теперь отдыхать!
Троица за столом одновременно закрыла глаза.
– Пойдем! – Кузьма тронул ее за плечо. – Хорошо, что они только сейчас выпили. Не то ни хрена бы у меня не вышло! На пьяных внушение не действует…
Кузьма отпер входную дверь, пропустил Риту вперед, и, прикрыв дверь за собой, оставил ключ в замке. Они спустились вниз и забрались в 'альфу'. Кузьма сел за руль, а Рита, которая от всего увиденного и услышанного впала словно в ступор, даже не возразила.
Он отвез ее домой. Оказавшись в своей квартире, Рита, не раздеваясь, как деревянная опустилась на табуретку в прихожей. Все пережитое нахлынуло на нее, она сидела, уставившись в стену, не в силах что-нибудь сказать или сделать. Кузьма молча прошел на кухню и вскоре вернулся со стаканом в руке.
– Выпей!
Рита послушно взяла стакан и выпила залпом. Горло перехватило: это была водка!
– Спокойно! Дыши глубже! – Кузьма обнял ее за плечи.
Прокашлявшись, Рита отстранилась от Кузьмы. Лошадиная доза алкоголя подействовала: она ощутила, как горячая волна растекается по телу, а вместе с ней уходили скованность и напряжение. Кузьма, отнеся стакан обратно, вернулся со стулом. Сел напротив и испытующе посмотрел ей в глаза.
– Как ты?
– Нормально, – она тронула пальцем разбитую губу и вновь убедилась, что боли нет. – Уже лучше.
– Голова работает?
Рита молча кивнула.
– Тогда конкретный вопрос. Паспорт с разрешительной записью у тебя есть?
Она снова кивнула. Водка уже растеклась по телу, и кивок вышел размашистым.
– Может, там и шенгенская виза?
– Есть! – подтвердила Рита. – Мы собирались ехать по гранту в Страсбург на сессию ПАСЕ. Заранее визу открыли.
– Ой, как хорошо! – Кузьма радостно всплеснул руками. – Ты просто чудо! И у меня виза есть: открывали по приглашению, поэтому на месяц. Все просто замечательно. Быстро собраться в дорогу сможешь?
– Зачем? – спросила Рита, нечетко выговаривая слова: алкоголь уже подействовал.
– Нам нужно ехать. В Европу. Далеко. На твоей машине. Сейчас, – четко выговаривая слова, произнес Кузьма. – Надо собраться. Быстро.
– Не хочу! – Рита разрезала воздух руками. – Никуда не хочу… Я останусь. Меня били, унижали, на мне сейчас даже трусов нет! Как бомжиха… – она всхлипнула. – Я никуда не хочу…
– Да, – задумчиво сказал Кузьма, – перебор.
Он встал, сходил в кухню и вновь вернулся со стаканом в руках. Молча плеснул из него в ладонь и бережно, но твердо омыл ей лицо. В этот раз это была
