Тоби продолжал улыбаться, хотя скулы его уже сводило от напряжения.
— Конечно. Разумеется. Как скажете. И не бойтесь причинить мне неудобство. Я привык работать, когда мне заглядывают через плечо.
Он еще немного потормошил всю троицу — искал оптимальный ракурс и втайне получал удовольствие от того, что все его слушаются. Тоби заранее знал, что столкнется с цензурой. И еще он понимал, что протолкнуть интересную информацию о Техносе III будет весьма непросто. Для этого, кроме каторжной работы, потребуются изрядное количество хитрости и все грязные журналистские приемы, какие он только знает. А в крайнем случае можно будет отправить сомнительные материалы по своим каналам, минуя цензуру. На эту серию репортажей Тоби возлагал большие надежды. Он собирался сделать карьеру в журналистике и не намерен был допускать, чтобы в этом благородном деле ему помешали три самодовольных идиота. В тот день, когда он не сможет обойти цензуру, он бросит журналистику и займется политикой. Вот уж где всему поверят.
Тоби много лет был вынужден руководить пресс-службой клана Шреков, поскольку на этом настаивал дядя Грегор. Сейчас он впервые работал под своим собственным именем. Если Тоби сумеет правильно преподнести все материалы, он осуществит свою заветную мечту — приобретет известность как журналист и комментатор. Его прежняя профессия предполагала анонимность. Чем лучше ты работаешь, тем меньше тебя замечают. А Тоби хотел славы. Но чтобы ее добиться, надо было показать публике не только церемонию открытия линии по производству новых двигателей. Жизнь на Техносе III представляла собой постоянную битву между мятежниками и объединенными войсками Вольфов и церковников. И Тоби намерен был рассказать правду об этой войне, как бы Вольфы и церковь ни хотели ему помешать.
Он перевел взгляд на Флинна. Тот кивнул, показывая, что готов. Красный совиный глаз камеры, не мигая, уставился на улыбающихся сановников. Этот глаз был напрямую связан с мозгом Флинна, так что сам оператор видел то же, что и его камера. Дэниэл, Стефания и Кассар улыбались изо всех сил, изображая лучших друзей. Такова политика — индивидуальная вражда отходит на второй план, если вам нужно изобразить единство перед лицом общего врага.
«Божественное Провидение», космический корабль церкви Христа-Воителя, болтался на орбите вокруг Техноса III высоко над свирепыми зимними бурями. Формально корабль охранял планету. На самом деле вся команда валяла дурака, ожидая возвращения кардинала и иезуитов. Вся их деятельность сводилась к наблюдению за пустым пространством вокруг планеты. Реально занимались делом только кардинал и его ребята, прибывшие сюда, чтобы подавить местных мятежников. На это им потребуется несколько дней. Не родились еще те мятежники, которые могли бы дольше противостоять натиску преданных кардиналу воинов. Так что матросы и офицеры с удовольствием предавались безделью, и появление корабля хайденов застало их врасплох. Огромный золотистый корабль вынырнул из гиперпространства совсем рядом с «Божественным Провидением» и завис по соседству, как акула-убийца рядом с мелкой рыбешкой. Все в панике бросились по местам. Пальцы молотили по клавишам, активизируя щиты и лазерные пушки. Все истово молились — даже те, кто в обычное время вовсе не отличался благочестием.
Корабль хайденов открыл огонь, и щиты «Божественного Провидения» выдержали с большим трудом. Корабль содрогнулся, но устоял. Он даже открыл ответный огонь, но золотистый корабль оказался на удивление быстрым для своих размеров, и зацепить его было просто невозможно. Люди все равно продолжали сражаться — не за Святую Веру, а ради собственной шкуры. Корабль с включенными щитами не может уйти в подпространство. А если снять щиты, хайдены разнесут «Божественное Провидение» в щепки.
Капитану оставалось только смотреть, как один за другим гаснут силовые щиты его корабля. Он, конечно, пытался укрепить их дополнительными порциями энергии, но корабль уже и так использовал всю мощность двигателя на одну только защиту. Вот если бы на «Божественном Провидении» стоял один из тех двигателей, что производят внизу, на планете, они бы повоевали. А сейчас у них нет никаких шансов. Капитан безуспешно пытался придумать хоть что-нибудь, что могло бы отсрочить неизбежную гибель, когда золотистый корабль вдруг исчез так же неожиданно, как и появился.
Капитан несколько раз удивленно моргнул, судорожно ухватился за изображенное на форменном воротничке распятие и несколько раз подряд прочитал «Ave Maria». После этого он откинулся в кресле и несколько минут сидел неподвижно, не в силах даже вытереть со лба холодный пот. Корабль уцелел, но черт его подери, если он знает почему. Когда капитану удалось наконец прийти в себя, он первым делом отменил боевую тревогу. После этого он запросил данные о повреждениях корабля и на всякий случай приказал включить все сенсоры, какими только располагало его судно. А потом всерьез задумался о том, что же сказать кардиналу. Доклад сделать придется, хотя шуму при этом не оберешься. Капитан нахмурился. Он должен придумать очень убедительные оправдания — иначе ему грозит полевой суд и отлучение от церкви. Ведь ни от кого теперь не скроешь, что вражеский корабль застал его команду врасплох, можно сказать, без штанов. Но черт подери, это же был хайденский корабль! Те, кому привелось встретиться в бою с хайденами, обычно уже никому не могли об этом рассказать.
Не только капитан, но и вся команда в поте лица сочиняла себе всевозможные оправдания. Возможно, поэтому никто и не заметил, что перед тем, как исчезнуть, золотистый корабль выплюнул из своих недр маленькую неприметную шлюпку.
Спасательная шлюпка пробивалась сквозь плотные облака, сотрясаясь от ударов ураганного ветра. Но каким-то образом ей все же удавалось продвигаться к запланированной точке посадки. Все три пассажира судорожно вцепились в ремни безопасности, ожидая, когда же закончится бесконечное падение. Пассажирами шлюпки были Джек Рэндом, Руби Джорни и бывший соратник Джека Александр Шторм. Внешняя обшивка суденышка визжала и стонала под ударами ветра. Один за другим выходили из строя внешние датчики. Вскоре мятежники уже не видели, куда летят. Ремни безопасности смягчали почти все толчки, которыми награждала многострадальную шлюпку бурная атмосфера Техноса III. Но трое пассажиров все равно болтались из стороны в сторону, насколько хватало длины ремней.
Шторм стиснул зубы, изо всех сил пытаясь удержать в себе последний съеденный обед. Рэндом не обращал на качку никакого внимания — он думал о том, что будет делать, когда наконец приземлится. Впервые после долгого перерыва он снова принимал участие в восстании и не мог не волноваться, когда начинал об этом думать. Прошедшие годы сильно изменили его — и не в лучшую сторону. Но отказываться от задания Джек не собирался. Если он проиграет
Руби Джорни громко хохотала. Она получала от спуска огромное удовольствие, считая качку чем-то вроде аттракциона. Джек Рэндом улыбнулся. Ну разве можно не любить такую женщину? Он снова попытался подключиться к внешним сенсорам, но они были безнадежно сломаны, сорваны бушующим ветром. Завыли сирены, сообщая о близости твердой земли. Рэндом обхватил себя руками за плечи. Либо они почти у цели, либо шлюпка сейчас разобьется о какую-нибудь гору. Руби радостно завопила. Шторм зажмурился, как будто это хоть чем-то могло ему помочь. Рэндом вздохнул и попытался вспомнить, есть ли на Техносе III горы. Он подозревал, что нет, но уверенность ему бы сейчас не помешала.
Шлюпка с воем затормозила — ее двигатели истратили остатки энергии на то, чтобы хоть немного смягчить посадку. Опутанные страховочными ремнями, пассажиры, беспомощные, как мухи в паутине, слушали, как трещит от напряжения корпус суденышка. Свет погас, уступив место алому полумраку аварийного освещения. А потом шлюпка врезалась в металлическую поверхность Техноса III, пропахала в снегу длинную колею, разбросав во все стороны металлолом и прочий строительный мусор, врезалась в какой-то торчащий железный шип и наконец остановилась. Тряска прекратилась. Над заснеженной свалкой нависало темное небо. Поднимался ветер, принося с собой первый зимний буран.
Шторм привалился к переборке, все еще не решаясь открыть глаза, и жадно ловил воздух открытым ртом. Джек Рэндом неподвижно висел в своей страховочной петле. Впервые в жизни ему пришло в голову, что он уже стар для таких приключений.
Руби Джорни тыльной стороной ладони вытерла разбитый нос и радостно рассмеялась:
