Менестрель пел в тускло освещенной общей комнате постоялого двора «Рог единорога», когда туда устало вошла молодая горбоносая женщина. Двор стоял среди ферм, где разводили овец, довольно далеко к западу от Аталантара. Чтобы добраться до него, Элмара, голодная, шла весь день, выпив только немного воды из ручья.
Хозяин гостиницы слышал, как заурчало у нее в животе, когда она проходила мимо. Он дружелюбно поприветствовал ее:
— Стол и тушеных овощей прямо сейчас, добрая женщина? А потом можно и жаркое с бутылочкой вина добавить...
Девушка кивнула, и едва заметная улыбка чуть тронула ее губы.
— Стол в углу, где потише, потемнее и поменьше народу, если такой имеется.
Хозяин постоялого двора кивнул:
— Да у меня много таких... вот этот, или хоть тот... или вон тот.
На этот раз странница в самом деле улыбнулась и позволила провести себя к столу. Ее темная одежда была совсем поношенной. Даже трудно было определить, что на ней надето, но, судя по поведению, она получила образование и не принадлежала к низкому сословию. Хозяин гостиницы не стал спрашивать деньги вперед, но его удивило, когда худощавая девушка, со вздохом облегчения сняв сапоги, бросила ему через стол золотую монету.
— Скажешь, когда придет время добавить, — пробормотала она, и хозяин со счастливым видом заверил ее, что все будет исполнено.
Крепкое рубиново-красное вино было хорошее, жаркое — отличное, а пение — приятное. Плиты каменного пола холодили ноги, поэтому Элмара снова натянула сапоги, завернулась в плащ и, привалившись к стене, задула единственный светильник — плошку на столе.
Окутанная полумраком, она расслабилась, слушая, как менестрель поет о драконихах и храбрых женщинах-рыцарях, спасающих закованных в цепи юношей, которых собираются принести в жертву этим драконихам. Хорошо, добравшись до границ Аталантара, сытой сидеть в тепле, даже если завтрашний день сулит опасность и смерть.
И тем не менее надо поторапливаться: именно этого ждет от нее Мистра.
Сладкий голос менестреля стал громче, заставив Эл-мару оторваться от раздумий о том, что Мистра разочаровалась в ней. Подавшись вперед, девушка внимательно прислушалась к словам. Эту балладу Элмара никогда прежде не слышала. В хвалебной песне королю Утграелу Аталантарскому, ее венценосному дедушке, которого она никогда не видела, звучали теплые слова уважения. Эл почувствовала, как ее глаза наполняются слезами. Вдруг мелодичный голос изменился, стал грубее и в конце концов превратился в хриплое карканье. Взглянув из тени в сторону очага, около которого сидел менестрель, Элмара напряглась.
Сидя на стуле, певец хватался руками за горло и бился в конвульсиях, в его глазах застыл ужас. Вытаращив глаза, он неотрывно смотрел на человека, который, поднявшись со своего места за соседним столом, протянул к нему руку. На столе, из-за которого он встал, возвышался настоящий лес опустошенных бутылок, кубков и мехов, вокруг него сидели надменные, одетые в длинные богатые одеяния люди, насмехавшиеся сейчас над менестрелем. Элмара заметила у них на поясах не только кинжалы, но и жезлы... чародеи.
— Что вы делаете? — одернул их толстый купец от другого стола.
Чародей медленно сжимал горло менестреля. Обернувшись, он ответил купцу:
— Мы не желаем, чтобы в Аталантаре упоминали имя этого покойника.
— Но вы не в Аталантаре! — раздался голос из-за другого стола. Менестрель захрипел и беспомощно задергался.
Пожав плечами, чародей равнодушным взглядом обвел комнату:
— Мы — Верховные Чародеи Аталантара. Скоро и эта земля станет частью нашего королевства. — В его голосе прозвучало безразличие.
Элмара заметила, как хозяин постоялого двора, вынырнувший из кухни с дымящимся блюдом у плеча, потрясенно остановился, услышав эти слова.
Чародей вкрадчиво улыбнулся, обводя взглядом всех присутствующих:
— Ну что, имеется ли среди вас такой дурак, который попробует остановить меня?
— Имеется, — ответила Элмара из своего угла, оторвавшись от заклинания, которое сплетала все это время. Ее руки уже снова двигались, когда она отошла в сторону в еще более глубокий полумрак. Верховные Чародеи, сидя вокруг своего стола, вглядывались в темноту, пытаясь рассмотреть, кто с ними говорит. Эл подозревала, что на самом деле они были всего лишь учениками, не обладающими какой-либо реальной силой, и здесь оказались сопровождая караван купцов или выполняя другую мелкую работу. Закончив заклинание, Эл решительно вышла вперед и обратилась к стоящему чародею:
— Тот, кто владеет могущественной магией, никогда не должен использовать ее во вред тому, кто таковой не владеет. Согласен ли ты?
— Ошибаешься, — усмехнулся чародей, поднимая руку, чтобы бросить в нее заклинание.
Вздохнув, Элмара указала на него пальцем. Не окончив заклинание, чародей дернулся и схватился за горло.
— Это твое собственное заклинание, — вежливо улыбнувшись, пояснила Элмара хрипящему и задыхающемуся чародею. — Похоже, что весьма сильное... так, значит, я ошибаюсь.
Ее слова вызвали яростный рев, вырвавшийся из шести глоток. Хватаясь за жезлы, разодетые чародеи вскочили со своих мест, в спешке опрокидывая бутыли и кубки. Во все стороны полетели осколки разбитой посуды. Снова улыбнувшись, Элмара произнесла слово, и приготовленное ею заклинание сработало.
Рассерженно запорхали жезлы и руки, выплевывались слова и извлекались странные предметы, — шестеро чародеев обрушили на своего одинокого врага уничтожающую магию.
И ничего не произошло.
Элмара спокойно объявила во всеуслышание:
— На некоторое время я сделала так, что эти люди не могут воспользоваться своей магией. С удовольствием померилась бы с ними волшебной силой, но не хочется причинять вред этому милому заведению. Хотите ли что-нибудь спросить у них?..
Все потрясенно молчали. Но вот мужчины, отодвигая стулья, потянулись за кинжалами, а Верховные Чародеи бросились к двери. Вернее, попытались убежать. Непочтительные ноги ставили подножки этим горе-колдунам, не привыкшим смотреть, куда ступают, а энергичные кулаки сбивали с ног их, не привыкших сражаться способом более простым, чем метание огненных шаров. Кинжал одного чародея ударил какого-то торговца по лицу, и тот, взревев, выхватил нож и использовал его по назначению.
Чародей с шумом упал на пол, переворачивая стулья. В комнате снова воцарилась тишина. Только одного Верховного Чародея убили, остальные просто лежали без чувств посреди перевернутых столов и стульев.
Хозяин гостиницы первым сказал то, о чем подумали все присутствовавшие:
— Расправиться-то с ними было слишком легко, но кто из нас останется в живых, когда сюда заявятся их друзья-чародеи, чтобы отомстить нам?
— Да уж... они превратят нас в слизняков и растопчут!
— Они разнесут постоялый двор и сожгут его и нас вместе с ним!
— Может, оно и так, — сказала Элмара, — но только если кто-нибудь проболтается.
Спокойно подняв руки, она произнесла заклинание и неторопливо обошла комнату, прикасаясь к каждому чародею. Люди поспешно отступали, давая ей дорогу. Их было нетрудно понять: они считали, если рядом чародей, то быть большой беде.
Управившись, Эл пробормотала заклинание, и на месте бесчувственных тел оказались семь
