ПРАГА
Беспрестанно Рестут обманывал многих девчонок.
Я курил трубку и пытался себе представить, что думают о жизни сорокалетние мужчины. Вероятно, их посещают мудрые мысли. Зрелые не по возрасту. Сорокалетние мужчины делают правильные выводы и живут себе дальше, пользуясь случаем, что голова у них работает и потенция в порядке… На прошлой неделе мне тоже исполнилось сорок лет. На сексуальные предложения (наверное) ответить могу, а вот с мозгами – проблема. Мозга – нет…
Тогда я дерзнул представить, что же творится в голове у двадцатилетней девицы, которая никак не может запомнить пару шаблонных фраз: «Здравствуйте, уважаемые телезрители! До свидания, уважаемые телезрители!»? Какими африканскими страстями загружена ее голова, если там не остается места для малозначительных слов? Пальмы, мавры, ядовитые кинжалы и африканская страсть под этими долбаными пальмами… Полтора десятка людей различного вероисповедания и сексуальной ориентации сидят и ожидают, когда двадцатилетняя пигалица перестанет думать о маврах и скажет нам что-нибудь приятное. Тогда мы запишем ее слова и разойдемся по домам – сожительствовать и молиться.
– Послушай меня, Карина!… – Я выбил пепел из трубки прямо на ботинок осветителя. – Скажи – «Доброе утро!…» Скажи – «Доброе утро, уважаемые телезрители! Сейчас мы разучим новое упражнение, которое улучшит ваше настроение! Это заряд бодрости и веселья на целый день!»
Карина: «Ме-ме-ме, ме-ме-ме!» И два часа ночи… О, если бы у меня были мозги! Я бы не делал спортивные передачи для местного телевидения… Откуда вдруг такое несоответствие? Фигура у Карины потрясающая; фигура как у порнозвезды; а в голове – хаотичное движение. Кстати, по поводу хаотичного движения… Сегодня меня пригласили на «ужин с презервативами». Вернее сказать, о пище должна была позаботиться хозяйка дома, а я – обыкновенно прийти, но вместе с презервативами. Теперь я перебирал «эти штучки» в своем кармане и неприветливо поглядывал на Карину. Мой ужин не состоялся по ее милости…
– Послушай меня, Карина!… – Я прикинул, куда бы выбить оставшийся в трубке пепел, но ловкий осветитель отпрыгнул от меня вместе с ботинками. – Мы не можем столько времени безнаказанно насиловать съемочную группу!
Карина оценила каждого телевизионщика по отдельности, а потом всех вместе. И решила, что полностью контролирует ситуацию. Администратор дремал, звукооператор молчал, осветители постепенно угасали. В наши с Кариной отношения никто не вмешивался. Только оператор застыл перед видеокамерой, как часовой на посту.
– Я не понимаю, чего ты хочешь, – тогда шепотом сообщила мне Карина.
Пришлось мне еще раз оценить ее фигуру, поскольку Каринина фигура была прикрыта символически. Две спортивные тряпочки – снизу и сверху. А в целом – подходящий повод для визуального онанизма.
– Не понимаешь? Сейчас объясню…
И все-таки я доигрался в кармане с презервативами… Машинально вскрыл одну упаковку и засунул туда указательный палец. «Розовый или зеленый?»
– … Ты должна поведать нашим телезрителям о заряде бодрости и веселья!
Карина посмотрела на меня внимательно и плавно села на шпагат. Вероятно, намекала о своих неограниченных возможностях в постели.
– Еду-я-по-выбоинам-из-выбоин-не-выеду! – попыталась сказать Карина, сидя на шпагате.
– Ай-ай-ай! – проснулся администратор. – Как не стыдно! – И снова нас покинул.
Вместо скороговорки у Карины получилось нецензурное выражение. Это я научил. Скороговорке, разумеется.
– Еду я по выбоинам, и никто меня не трахнет! – поправилась Карина.
Экая зараза! Как только Карина начинала говорить на интересные ей темы, у девушки появлялся образ. Молодой, строптивой, эмансипированной женщины. Именно это мне сейчас и требовалось.
– А теперь повтори перед камерой! – разозлился я. – Немедленно!
– То же самое? – оживилась Карина.
Я не хуже Карины владею нецензурными скороговорками. А лучше. Поэтому девушка выслушала меня добросовестно, сказала «угу!» и повторила про «бодрость и веселье» для наших телезрителей. С нужной интонацией. Оператор заснял это веселье на видеокамеру и щелкнул по уху дремавшего администратора.
– Готово! – пояснил оператор.
Я вытащил свой указательный палец из презерватива и вздохнул с облегчением. Все стали шумно собираться домой или куда-нибудь на ночлег. Мы с Кариной перестали существовать, как выброшенные пробки от бутылок.
– А что у тебя в кармане? – спросила Карина.
В данном случае я – имиджмейкер. Нечто среднее между литератором и мамой с папой. Например, мама говорит папе – «давай этого делать не будем». А папа говорит – «будем!». А литератор выдумывает их диалоги, поперчивает и припетрушива-ет сообразно своему извращенному дарованию. И в результате у мамы с папой рождается обыкновенный урод, а литератор имеет на хлеб с маслом. Потому что набредил безумную страсть между мамой и папой и оправдал появление на свет урода обыкновенного…
– В кармане у меня разноцветные презервативы. – Молоденьким девушкам надо говорить правду. Тогда они правильно ориентируются в ситуации. Опытным женщинам надо врать, потому что правда им давно надоела.
– Разноцветные, как воздушные шарики? – уточнила Карина.
Пусть у «ребенка» продлится счастливое детство. Когда Карина разгуливала с воздушными шариками, не помышляя ни о каких презервативах.
– Презервативы – хуже воздушных шариков, – важно пояснил я.
– Давай их используем, – предложила Карина.
– Я буду их надувать или я буду педофил? – спросил я.
– У меня дома, по прямому назначению. – Карина сурово поставила меня на место, которое принадлежит самцу по законам природы.
Воздушные шарики улетели… По-моему, Карина не хотела выходить из образа эмансипированной девицы. И я смирился с этим образом, тем более что сам его создал. Вдобавок сказано – «Не засевай бесплодной почвы!». А Карина предлагала мне плодородную ниву для сельскохозяйственных работ… Поэтому я подождал, пока Карина переоденется, мы вызвали такси и поехали к ней домой в третьем часу ночи…
В Праге поддувало из каждой подворотни, и, может быть, поэтому Карина держалась в такси настороженно – не раскидывала ноги в разные стороны, не хохотала, не требовала остановиться возле ночного бара, не вешалась мне на шею, не прижималась теплыми коленками, не пела песен, не выбрасывала пустых бутылок на дорогу – чем удивила таксиста до невозможности. Откуда мы такие трезвые и нахохленные в три часа ночи? Зимой. В феврале месяце. Но мы же не собираемся разъезжать на этом такси до марта?
– Скоро будем дома, – тихо сказала Карина.
Таксист, вероятно, подумал, что я забрал из монастыря свою дочь на католические праздники. А меня всегда подмывает сказать какую-нибудь гадость, когда обо мне думают хорошо…
– Олимпийские половые игры, – сказал я. – Киностудия «Двадцать первый век». Краткое содержание фильма: уроды создали цивилизацию. Одна половина репродукторов насилует другую половину репродукторов. Рождаются дети. Это называется – любовь репродукторов. Все кричат.
