поддержку, Омейядам следовало коренным образом изменить закон, с помощью которого они сами пришли к власти. В последние годы правления Хишама вспыхнуло восстание хариджитов-берберов; мало того, что они более не участвовали в джихаде, «священной войне», с ними еще и обращались почти как с язычниками; они даже вынуждены были уплачивать арабам дань детьми, что вызывало у них гнев и чувство горечи, усиливавшие их неискоренимую политическую ненадежность. Привычка (скорее в соответствии с исламской традицией государства, чем по необходимости) рядить в религиозные одежды политические требования и недовольство вносила в споры непримиримость и нежелание идти на компромисс, превосходившие даже ожесточенность межплеменной вражды. Со вступлением на престол племянника Хишама, Валида II, род Омейядов, до тех пор сохранявший хотя бы видимость единства, раскололся; немногим более чем за год на престоле друг друга сменили три халифа, и лишь после длительной борьбы, в которой была превращена в руины сирийская база династии, Марван II, профессиональный солдат (ему приписывают создание боевого порядка того времени), добился успеха в восстановлении номинального единства Халифата. Это произошло в 747 г., после разгрома крайне опасного хариджитского восстания в Ираке. Однако в то самое время, когда в центре, казалось, наступил мир, вспыхнул мятеж в Хорасане, и в тот момент у Марвана не оказалось достаточно сил для противодействия ему; 9 июня 747 г. шииты развернули в Сикаданге черное знамя Аббасидов.
Крайние шииты усвоили учение Мухтара о возвращении пророческого огня к Али и его потомкам по линии Мухаммеда ибн ал-Ханафийи и некоторое время беспрепятственно группировались с заговорщическими целями вокруг своих имамов; как любая религиозная оппозиция, они нашли поддержку в Ираке. Вскоре после смерти имама Абу Хашима Абдаллаха (698–716), когда движение распространилось за пределы провинции, Мухтар завещал свое дело Мухаммаду ибн Али (ум. 743), праправнуку ал-Аббаса, дяди Пророка. Приверженцы Мухтара перешли на сторону Мухзммада ибн Али, который усилил антиомейядскую пропаганду и примерно после 720 г, начал посылать прозелитов в Хорасан. Но подлинным центром движения оставалась Куфа; активными агентами в Хорасане были торговцы, руководителями секты в Мерве – ремесленники и опять-таки торговцы, и почти все они были иранскими мавали; лишь немногие были арабами-шиитами. Все эти группы стремились в первую очередь уничтожить монополию арабов на управление государством, иными словами –арабский национализм, и основать теократическое государство во главе с представителем дома Пророка; приверженность исламу, а не рождение арабом – вот что должно было обеспечить полноправное участие в делах такого государства.
В свое время Абу Хашим, стремившийся подорвать мощь омейядского правительства, обосновался всем родом в Хумайме, деревушке к югу от Мертвого моря, и оттуда развернул активные действия. Однако лишь в 748 г. халиф Марван предпринял ответные меры и заточил в Харране, куда перенес столицу из Дамаска, тогдашнего имама Ибрахима, где тот и умер.
Независимо от Аббасидов Фатимид (потомок Али и Фатимы, дочери Мухаммада) Зайд ибн Али готовил восстание в Куфе; целью заговорщиков было вернуть «Книге Бога» и сунне Пророка принадлежащий им по праву статус (а заодно и перераспределить государственные доходы). Заговор был раскрыт правительством, и 5 января 740 г. Зайд решился на преждевременное выступление. Мятеж был подавлен в течение нескольких дней. Сын Зайда, Йахйа, бежал в Хорасан, но при Валиде II был разоблачен и убит. Сами зайдиты, отказавшиеся, как ни странно, от иранских неоплатонических концепций, связанных с личностью имама, позднее сумели оставить политический след на границах дар ал-ислама. Одно зайдитское государство возникло на южном берегу Каспийского моря (864–928), в регионе, который прежде не был полностью исламизирован, другое было основано в 897 г. в Йемене (оно существует и сегодня). «Мученичество» Зайда и Йахйи усилило отчуждение иракских арабов от Омейядов и обеспечило благоприятный отклик на призыв Абу Муслима к мести.
Большим достижением Абу Муслима, которого Ибрахим послал в Хорасан в качестве представителя ахл ал-байт, «семьи Пророка», были координация деятельности различных групп шиитской оппозиции и усыпление бдительности арабов-нешиитов до тех пор, пока не стало слишком поздно, чтобы организовать эффективное сопротивление. Последний омейядский наместник Хорасана, Наср ибн Саййар, видел их игру насквозь, но был не в состоянии действовать без помощи халифа, а тот был целиком занят своими собственными делами во внутренних частях империи. Он призвал арабов Хорасана к единству и обратился за поддержкой к Сирии, предсказывая конец арабского правления, если он будет побежден. Но арабы его не слушали. Абу Муслим, иранский маула, усыновленный семьей Пророка, шиит крайних взглядов, прибыл в Мерв в качестве арбитра, а в июне 748 г. захватил Нишапур. Наср ибн СайЙар, вынужденный оставить Хорасан, 18 марта 749 г. погиб в решающем сражении при Джабалке, недалеко от Исфахана; оно открыло путь через Нехавенд в Ирак для мусаввида, «одетых в черное»: черный цвет, употреблявшийся ранними противниками Омейядов, вызывал мессианские ассоциации. 2 сентября хорасанские войска заняли Куфу; через месяц там появились и Аббасиды. Лидер движения в Ираке Абу Салама был этим недоволен; его цель состояла в том, чтобы передать власть Алидам – по крайней мере таков был слух, распространившийся после его убийства, – но этому помешал Абу Муслим. 28 ноября 749 г. в главной мечети Куфы была принесена присяга Абу-л-Аббасу, старшему сыну Мухаммада ибн Али.
Чтобы понять ситуацию, следует вспомнить, что Абу Муслим принял у своей армии в Мерве присягу на верность будущему халифу; солдаты обязались служить «тому человеку из рода божьего Пророка, на которого они дадут свое согласие». В тронной речи Абу-л-Аббаса притязания Аббасидов обосновывались Кораном; она была направлена против всех тех, кто желал передать права на престол Алидам как ближайшим родственникам Пророка; центром нового режима был провозглашен Ирак. Но режим обрел безопасность только после решительного поражения Марвана 25 января 750 г. на р. Большой Заб. Еще до того как в августе того же года Марван вместе с несколькими преданными приверженцами был убит в Верхнем Египте, Аббасиды (формально в качестве мести за Алидов, хотя те совсем не пострадали) начали с жестокой основательностью истреблять Омейядов и прочих высших представителей власти. Не оставили в покое даже умерших халифов (за исключением Муавийи и Омара II). Сирийцы, отсутствие единства среди которых ускорило падение режима, в 751 г. ответили на это запоздалым восстанием, разумеется неудачным. Они сохранили традиционную верность свергнутой династии, хотя это больше и не грозило никакими беспорядками; тем не менее и 150 лет спустя эта верность была достаточно прочна, чтобы вызывать у Аббасидов беспокойство; ее питали эсхатологические надежды на Суфйани, омейядского махди, которому якобы суждено создать империю справедливости. Однако авторы исторических сочинений, созданных в аббасидскую эпоху, изо всех сил старались убедить своих современников и последующие поколения в безбожии свергнутой династии.
Аббасиды. Греческое наследие и возвышение Персии
Победа Аббасидов означала оттеснение арабов на второй план, но отнюдь не их устранение. С течением времени региональные различия становились все более заметными; при переходе к национальным государствам значение арабов в качестве расовой и военной общности явно уменьшалось. Распространение арабского языка в качестве культурного посредника, усвоение арабской терминологии исламизированными неарабами и в не меньшей степени арабское происхождение династии – за всем этим скрывалась постепенная утрата арабами численного перевеса в аббасидской центральной администрации. Пожалования постепенно сокращались, пока, наконец, в 831 г. мукатила как особая категория не была ликвидирована. Перестали выплачивать жалованье всем арабам, обязанным нести военную службу, его платили только Хашимитам и Алидам, «исламской аристократии», состоявшей из потомков Пророка. Но хотя политическое влияние арабов падало, их общественно-религиозный престиж сохранялся. Персы, точнее, хорасанцы, многие из которых были приняты в семью Аббасидов в качестве «сыновей», сформировали в начале правления новой династии военное ядро империи.
Таким образом, различия между арабами и мавали потеряли значение. Все верующие были равно отдалены от властителя, который отныне правил не как первый среди равных (protosymboulos, по выражению византийских историков) в силу своей принадлежности к арабской аристократии, а, подобно королю-богу, являл подданным символ религиозной власти, находясь от них на внушающем трепет расстоянии и держась в изоляции в качестве представителя божественного порядка. Перемены в статусе
