Дивной перевязью священной Заалели ее струи На мерцании драгоценной Золотеющей чешуи. Точно солнце в рассветном небе, вой Наливался жизнью дракон, Крылья рвались по ветру, гребень Петушиный встал, обагрен. И когда без слов, без движенья, Взором жрец его вновь спросил О рожденьи, преображеньи И конце первозданная сил, Переливы чешуй далече Озарили уступы круч, Точно голос нечеловечий, Превращенный из звука в луч. ПЕСНЬ ВТОРАЯ 1 Мир когда-то был легок, пресен, Бездыханен и недвижим И своих трагических песен Не водило время над ним. А уже в этой тьме суровой Трепетала первая мысль, И от мысли родилось слово, Предводитель священных числ. В слове скрытое материнство Отыскало свои пути: — Уничтожиться как единство И как множество расцвести. Ибо в мире блаженно-новом, Как сверканье и как тепло, Было между числом и словом И не слово и не число. Светозарное, плотью стало, Звуком, запахом и лучом, И живая жизнь захлестала Золотым и буйным ключом. 2 Скалясь красными пропастями, Раскаленны, страшны, пестры, За клокочущими мирами Проносились с гулом миры. Налетали, сшибались, выли И стремительно мчались вниз, И столбы золотистой пыли Над ловцом и жертвой вились. В озаренной светами бездне, Затаил первозданный гнев, Плыл на каждой звезде наездник Лебедь, Дева, Телец и Лев. А на этой навстречу звездам, Огрызаясь на звездный звон, Золотобагряным наростом Поднимался дивный дракон. Лапы мир оплели, как нити, И когда он вздыхал, дремля, По расшатанной им орбите Вверх и вниз металась земля. 3 Мчалось время; прочней, телесней Застывало оно везде. Дева стала лучом и песней На далекой своей звезде. Лебедь стал сияющей льдиной, А дракон — земною корой, Разметавшеюся равниной,
